Миссис убийца

В противоположность инспекторам, лично составляющим себе программу действий, агенты полиции в течение восьми часов тщательно выполняют работу, заданную начальством. Пять дней они трудятся с восьми утра до четырех дня, потом отдыхают сорок шесть часов и снова ходят на службу в течение пяти дней с полуночи до восьми утра. Затем наступает очередная пауза в сорок шесть часов, за которой следует пятидневная работах четырех до полуночи. После нового отдыха весь цикл повторяется.

В этой системе не обращают внимания на субботы, воскресенья или праздничные дни. Когда агент приступает к- службе в конце декабря, ему вполне может потребоваться работать и на рождество, если конечно, он не сговорится с какими-нибудь товарищем еврейского происхождения. Как на авиационном заводе во время войны.

В этот понедельник Берт явился на, работу в семь сорок пять, а заменили его в пятнадцать сорок. Он вернулся в комиссариат, переоделся в гражданское и вышел на солнце.

В другой раз Клинг по инерции продолжил бы свое патрулирование. Он постоянно таскал с собой записную книжку, в которую заносил сведения о разных подозрительных личностях и фактах, получаемые в участке. Например, о нелегальном борделе на Одиннадцатой улице, 3112. Или о некоем типе, подозреваемом в связи с гангстерами владельце серо-голубого «кадиллака» с номерным знаком РХ 42-10. Было им взято на заметку и ограбление филиала крупного магазина, и имя подозреваемого. Он также знал и о том, что, все задержания, в которых ему приходилось участвовать, неумолимо приближали его к рангу инспектора третьего класса —давнишней мечте Клинга.

Именно поэтому он и продолжал свои дежурства уже после окончания рабочего дня, не стесненный своей заметной голубой униформой. Частенько удивляясь тому, что в гражданском многие люди его не узнавали.

Но в этот день у него было другое дело. Он дошел до метро и поехал в направлении Риверхеда.

Найти клуб «Темпо» не составило труда. Достаточно было посетить один из клубов, в которые он наведывался еще молодым человеком, и ему немедленно сообщили нужный адрес.

«Темпо» занимал подвал трехэтажного здания на углу Петерсон и Клознер-стрит. Бетонная дорожка вела к двухместному гаражу позади дома, потом резко сворачивала налево и упиралась в дверь, над которой красовалась яркая надпись: «Клуб „Темпо"».

Клинг повернул ручку, но дверь изнутри была задвинута на засов. Там надрывался проигрыватель: под оглушительный грохот ударных инструментов исполнялась модная песенка. Он постучал в дверь кулаком, но из-за шума его не услыхали. Тогда он подождал, пока мелодия не закончилась, и снова постучался.

— Кто еще там?—спросил издалека молодой мужской голос.

— Откройте, — сказал Клинг.

— Кто это? — Послышались приближающиеся шаги, и голос произнес уже у самой двери: — Кто там?

Ему не хотелось представляться полицейским: он собирался задавать вопросы, а значит, с этими молодыми людьми нужно было поладить.

— Берт Клинг,— ответил он.

— Ну и что? — поинтересовался голос.— Какой Берт Клинг?

— Я насчет аренды вашего клуба,— объяснил Клинг.

— Вот как?

— Именно так.

— Для какого-нибудь мероприятия?

— Если вы откроете, я все расскажу.

— Эй, Томми! — закричал голос.— Тут один тип мечтает снять наш сарай.

Последовал ответ, которого Клинг не разобрал, потом засов сдвинулся, и дверь широко распахнулась. За ней стоял тоненький блондин лет восемнадцати.

— Входите,— пригласил молодой человек.

Правой рукой он прижимал к себе стопку пластинок, На юноше был голубой пуловер, а под ним — белая рубашка с открытым воротом.

— Меня зовут Гуд. Это уменьшительное от Гудзона, Гудзон Патт. С двумя «т». Входите же.

Сопровождаемый его пристальным взглядом, Клинг шагнул в зал.

— Похоже, вы не так уж и молоды,— заметил Гуд,

— Да, я старый повеса,— усмехнулся Клинг, оглядываясь вокруг.

Парень, который оформлял помещение, знал свое дело. Потолок покрывали деревянные дощечки, выкрашенные в белый цвет. Такие же белые панели загораживали стены до половины их высоты. Для оставшейся верхней половины была использована темная краска. Лакированные диски на стенах и потолке создавали забавное впечатление. По углам стояли кресла и кушетки. Под неким подобием арки, через которую был виден другой зал, располагался белый электрофон. В клубе находились только Клинг и Гуд. Владелец второго голоса, казалось, испарился.

— Вам тут нравится? — улыбаясь, спросил Гуд,

— Красиво,— кивнул Клинг.

— Мы все сделали сами, вот эти диски, например, приобрели оптом. Они были ужасны... хозяин только и мечтал от них избавиться.

— Вы член клуба? — поинтересовался Клинг.

— Конечно. Только мы имеем право приходить сюда днем. В сущности, остальных пускают лишь по пятницам и воскресеньям.— Он смотрел на Клинга своими большими голубыми глазами.— Здесь танцы устраиваются, понимаете?

— Ну да,— ответил Клинг.

— Порой пивом балуются. Это святое развлечение,— добавил он с улыбкой.— А святые развлечения как раз и нужны молодым американцам со здоровой психикой, не так ли?

— Еще бы!

— Именно об этом и говорит доктор Мортессон.

— Кто?