Мистер Хайд

Он вновь оказался на бульваре, почувствовал себя вдруг настолько утомленным, что зашел во «Флору» выпить чего угодно, лишь бы покрепче, лишь бы унять дрожь в руках. Предложить ему сотрудничать с Мириам! Как Дельпоццо только додумался до такого. Этому нет названия. Соавторство? Впрочем, нет. Он мог бы попросить… даже не так, одолжить изначальную идею. Но ему очень хорошо известны представления Мириам. Все это неизбежно приведет к «Разносчице хлеба» или к «Двум сироткам» с несколькими постельными сценами. А вот «Дорогого Биби» там днем с огнем не найдешь. И потом, не стоит забывать, что Мириам вот уже много лет пытается наложить на него руку. Мужа она уже одолела. Он превратился в лишившуюся своей сущности оболочку. Но как писатель он до сих пор от нее ускользал. Между тем она испробовала все средства: водила его на презентации своих книг, на коктейли, на пресс-конференции. «Я ему многим обязана», — говорит она, беря его под руку. Или: «Он читает мои книги. Уверяю вас, не пропускает ничего». — «Но это неправда!» — пытается возразить он. За их спиной шепчут: «Он все портит. Какая жалость!» Постепенно он начал отстраняться. Она же сделала вид, что приняла его игру, но от своего не отказалась. Просто изменила тактику. «О! — говорит она своим бесчисленным подругам, — не посоветовавшись с ним, я ничего не делаю. Конечно, у нас разные вкусы, но он дает такие хорошие советы!» Но что произойдет, если она вставит в разговор: «Бедный Рене, если бы не я, он давно бы вышел из моды. Он не чувствует потребностей современного читателя».

Алкоголь подействовал, уняв боль в ране. Она уже не так кровоточит, но все равно тупо ноет, заставляет дергаться губы, от чего ему почти удалось избавиться. Как такой хитроумный и проницательный человек, как Дельпоццо, мог предложить ему столь чудовищную вещь? Он, наверное, догадывался… Конечно. Он заранее знал результат. «Он загнал меня в угол, — подумал Жатом. — Я прошу у него задаток. И он сразу предлагает работу. Я в нерешительности. Он говорит: «Найдите помощника», и я, как идиот, хлопаю дверью, как бы говоря: «Мне никто не нужен». Тем самым соглашаюсь. Фактически это все равно что ответить «да».

Жантом заказал еще одну рюмку, вернулся к своим бредовым мыслям, пытаясь привести их хоть в какой-нибудь порядок. Старая лиса Дельпоццо все провернул с обычной для него ловкостью. Он ясно дал понять, что предлагает проявить не талант, а профессиональные качества, которыми должен обладать любой писатель. Если их нет, ты ни на что не годен. И нечего тогда просить аванс. Надо просто сказать: «Что ж, хорошо, согласен. Я это сделаю». А твое согласие означает, что ты готов сделать шефу приятное, не отвергаешь его идею и, едва попрощавшись, немедленно примешься за работу. А может, это как раз подарок судьбы? Довольно просто сказать себе: «У меня нет больше отговорок. Мне предоставлена полная свобода действий. Могу писать все, что угодно, отбросив комплексы».

Откуда взялось это слово? Оно, наверно, уже давно где-то пряталось и, чтобы проявиться, ждало лишь удобного случая. Теперь, когда исчезли критический настрой, цензура мысли, стремление к ясности, что мешает комплексам вылиться в рассказ?