Мистер Кольт

Аранский позвонил примерно через час, поинтересовался, на месте ли Валентин, сказал, что минут через десять подкатит.

Свою «сонату» он припарковал рядом с «сузуки» Валентина и тоже вошел в кафе. Настроение у него было хорошее, это сразу бросилось в глаза, не поздоровавшись, с ходу попытался сострить:

— Вижу потеешь.

— Ну да.

— А ты не волнуйся.

Валентин не сообразил сразу, что ответить. Во-первых, было жарко, кондиционер работал так себе, и потом, волнение тоже было. Шутка ли, не в кафе посидеть приехал. Приподнятое настроение Аранского его немного удивляло, скорее всего, тоже нервничал, может, от этого.

— Шутите, Сергей Викторович. Да, переживаю, не погулять собрались. И жарко тоже.

— Не спорю, жарковато, а будет еще жарче. Обедал?

— Еще нет.

Аранский проявил инициативу, подошел к стойке, к его удивлению, кроме кофе, можно было заказать еще пиццу и блинчики ни с чем. Остановился на пицце на двоих и большой бутылке пепси.

— Предлагаю прохладительное.

Валентин пил уже вторую чашку кофе, периодически добавляя в него сахар, но кофе по-прежнему казался несладким, то ли сахар был такой, то ли таким образом сказывалось волнение, от пепси не отказался, от пиццы тоже. Нервозность усиливала аппетит.

— Новостей никаких?

Аранский посмотрел по сторонам, вернулся к стойке, взял два пластиковых стакана для напитка:

— Новости? Какие новости. Ждем. Сейчас бандюки в кучу соберутся, и начнем. Сам ведь знаешь.

Валентин поморщился:

— Вы так говорите, словно каждый день подобные операции проводите.

— Не каждый, конечно, но доводилось.

Кордыбака отпил пепси и отодвинул от себя чашку с недопитым кофе:

— Не сладкий.

— Может, это и не сахар вовсе? — Аранский посмотрел на бумажную горку от разорванных сахарных пакетиков.

Валентин промолчал.

— Пепси-то хоть сладкий?

— Сладкий. А что? — после короткой, настороженной паузы ответил Кордыбака.

— Переживать уже начал, — Аранский откусил почти половину от треугольного куска пиццы и запил напитком. — Случается, от чрезмерных треволнений вкусовые качества некоторые теряют, а потом…

Зазвонил его телефон, посмотрел на экран, отложил на салфетку оставшуюся пиццу:

— Вот и новости.

Говорил недолго, в основном слушал, машинально поглядывая то на Кордыбаку, то на остаток пиццы. Положил телефон на стол, салфеткой старательно вытер руки:

— Ну, что, Валя, все в сборе. Начинаем?

— Как скажете, — момент был тот, которого ждали, волнительный, ответственный, тревожный.

— Давай-ка ты.

— Что я?

— Отмашку дай. На удачу.

— Думаете?

— Может, рука у тебя легкая.

Валентин выпрямился весь, промокнул салфеткой пот на лбу, посмотрел сквозь окно на улицу, потом на Аранского, тот натянуто улыбнулся и кивнул.

— Начинаем.

Майор взял телефон, набрал номер:

— Прилив.

Это был условный сигнал, операция началась.

Аранский наполнил стаканчики, поднял свой:

— Ну, что, за удачу. Сегодня нам она не помешает. Как считаешь?

Кордыбака поднял свой:

— Согласен.

Выпили. Аранский доел пиццу, опять старательно вытер салфеткой пальцы рук, посмотрел на часы:

— Думаю, уже пора. Пойдем.

Они вышли из кафе, обогнули здание, прошли через небольшой, небрежно поросший нестриженной травой сквер и оказались на открытой местности перед пересечением двух асфальтовых дорожек и метрах в ста от начинавшейся и обнесенной старым, давно не крашеным сетчатым забором территории бывшего детсада.

Спецназ сработал быстро, по всему периметру офиса конвертцентра уже успешно было выставлено оцепление, кроме поощрительной похвалы по этому поводу, можно было еще как-то одобрительно высказаться, но Аранский воздержался. Целенаправленно и сразу подошли к автомобилю «фольксваген» белого цвета и полицейского раскраса, с мигалками на крыше. Увидев приближающееся начальство, из машины навстречу им бодро выскользнул, несмотря на свои значительные габариты, командир спецподразделения капитан Тимохин, поздоровался с Аранским, кивнул Кордыбаке:

— Мы готовы, Сергей Викторович.

— Вижу. Где Григорьев и Мовчан?

— На местах. Григорьев со своими на противоположной стороне, Мовчан справа от нас расположился. Позвать, они на связи?

— Пока не надо. Как думаешь, оцепление уже заметили?

— Да, мы ведь не прячемся.

— Согласен. Тополев не приехал?

И хотя Аранский что-то говорил, спрашивал, отдавал указания, в мыслях он уже отсутствовал, причем кардинально, с ним такое бывало, особенно в ответственные и особо важные моменты, словно нажимал на кнопочку автоуправления, и все катилось и двигалось само по себе, только наблюдал со стороны и удовлетворенно соглашался, почему бы и нет, если получалось. Зачем-то обошел машину сначала справа, потом слева, приподнялся на носках, вытянув по-орлиному шею и прищурив глаза:

— Движения во дворе не вижу. Бинокль есть?

Капитан открыл заднюю дверь машины и воткнулся в салон, вынырнул уже с биноклем:

— Движение не наблюдается. Минут тридцать назад «мерседес» во двор заехал, и пока все.