Мистер Кольт

На работу Стреляный приехал позже, часам к одиннадцати. Сначала на записи были слышны звуки, издаваемые только Студебеккером, он шуршал бумагами, часто выходил из комнаты, возвращался обратно, иногда вздыхал, открывал закрывал сейф, работал с деньгами, финансовыми документами, потом, позже, зазвучали диалоги, уже с приездом Стреляного, и почти сразу по делу. Говорили спокойно и обыденно, но о вещах не обычных, а для Бориса и вовсе судьбоносных.

Несколько раз Стреляный молча прокурсировал из угла в угол комнаты, это было понятно по шаркающему звуку его босоножек, он почти не отрывал штиблеты от пола при ходьбе, затем грузно и шумно опустился в свое кресло, включил компьютер, через некоторое время непродолжительно поскрипел колесиком мышки и наконец то ли спросил, то ли предположил:

— Так, что Акерман Романович, завтра большой день у нас намечается?

Студебеккер помедлил, не сразу ответил, очевидно в дела погружен был, потом переключился на вопрос и ответил:

— Я бы сказал, решающий.

— А что сегодня?

— Заканчиваем с клиентами. Парни поехали с последними рассчитаться.

— Главная транзакция сегодня или завтра?

Студебеккер опять помедлил с ответом, мягко прощелкала клавиатура компьютера, очевидно, его, и несколько задумчиво сказал:

— Судя по всему, уже прошла.

— Значит, сегодня?

— Да.

— Сумма не изменилась?

Студебеккер опять на некоторое время потянул с ответом:

— Сумма та же, триста сорок миллионов.

— И что дальше?

— Как и планировалось, бросаем на офшор. На этом наша задача будет выполнена.

— А наличка?

— Завтра Мельник с утра подпишет документы, и на базу за наличкой, обещали, что будет, уже сейчас вся сумма практически приготовлена к выдаче, правда, не два миллиона, как планировалось, а полтора.

— И закрываемся?

— И закрываемся.

— Что с братвой?

— Ничего, как и планировалось. Виктор со Стэпом о директоре позаботятся.

— Убираем? Свою задачу выполнил?

— Конечно. Концы рубим, других вариантов нет.

— Не жалко?

Студебеккер опять помолчал, ответил не сразу:

— Нет. Это бизнес, а Мельник — одна из комбинаций в нем.

— Не жестковато, Акерман Романович?

— Не знаю. После тех дров, которые он наломал, уже давно закопать пора было, но пришлось потерпеть, до поры до времени, разумеется.

— Если честно, не в курсе. По мне, так работу свою он неплохо выполняет. Исполнительный, на операциях боевых хорошо себя проявил, я думал, перспективный боец.

— Я тоже думал. О разборке на Святошинском рынке слышал?

— Это где несколько трупов?

— Четыре. Если не пять. Его рук дело. Накосячил — будь здоров, менты на хвосте уже давно висят, рядом рыщут, того и гляди, накинутся. Можно было бы отдать его тамошнему смотрящему, порвали бы на куски.

— Это Сипе?

— Знаком, что ли? — в голосе удивился Студебеккер.

— В некотором роде.

— Да, ему. Только нужен был мне Кова здесь, не мог на тот момент пацанам отдать. А все из-за ствола, я говорил ему, нужна будет волына, вот телефон, канал надежный, отработанный, звони. Не послушал, по-своему сделал. На Петровке, там — да, вопросов нет, чисто сработал, а на Святошино так наследил, постараться надо, еще и свидетелей оставил. А самое скверное, от меня скрыл. Знал бы я, наверняка что-то придумал, во всяком случае имел бы в виду, а так… — Было слышно, как Студебеккер огорченно вздохнул.

— И ничего сделать нельзя?

— А ничего и не надо делать. Косяков много, исправить их уже невозможно. В Харькове с Мельником тоже все плохо получилось, причем так, что хуже некуда.

— А я думал, там как раз хорошо сработал.

— Нет. То, как он вышел на него, спору нет, хорошая работа, а дальше опять косяк будь здоров, Мельника убрал, а след в квартире оставил, причем какой. Нашли менты гильзу, увязали ее со святошинскими гильзами, и в результате я не знаю, как это назвать. И опять этот момент скрыл от меня. А я ведь спрашивал, все ли там чисто прошло, не оставил ли следов, и про гильзу спросил, как чувствовал — обманул. Как солдат он хорош, ничего сказать не могу, а вот там, где мозгами поработать, слабоват.

— Может, Сипе отдадим?

— Я думал, но не получается, во-первых, это моя проблема, я его породил, а во-вторых, хочу, чтобы Мельником он оставался, сами вопрос закроем, а труп ментам подбросим, как Мельника. Ну а Сипа? Я Кову на Святошинский рынок не посылал, это его личная инициатива была, узнает, что Кову мы наказали, расстроится, конечно, но не до слез, думаю. Такая задумка у меня.

Некоторое время они помолчали, затем Стреляный заключил:

— Может, не стоит усложнять?

— Я так не думаю. Не хотел я, чтобы менты на Коваля выходили. Последние годы, он со мной был связан, мой человек, и знают менты это. Если выйдут на Коваля, выйдут на меня. Теперь понятно?

— Да понял я. Хорошо, а если бы Кова не накосячил, как тогда с ним поступили бы?

— Как, как, я же сказал, это бизнес, а Мельник, то есть Кова, всего лишь одна из комбинаций в нем, к чему клонишь?

— Никуда не клоню. Решение вам принимать.

— Это не решение. Так должно быть. Нет других вариантов.

— Понимаю.

— Ну вот и хорошо.