Мистер Муллинер рассказывает (сборник)

– Любишь, любишь. Ах, Джон, Джон, – сказал Фредерик Пилчер с мягкой улыбкой, – зачем тщиться обмануть старого друга? Ты любишь ее, Джон. Любишь эту девушку. И я пришел к тебе с чудесным известием, Джон, залогом великой радости. У меня есть сведения, что она отнесется к твоему признанию благосклонно. Вперед, к победе, мой мальчик! Вперед к победе! Прими мой совет: мчись туда и сделай предложение, не промедлив ни минуты.

Джон Гуч покачал головой. Он тоже улыбнулся мягкой улыбкой.

– Фредерик, – сказал он, – как это похоже на тебя! Такое благородство. Вот как я называю это. Благородство. Поступок героя во втором акте. Но этого не должно быть, Фредерик. Не должно и не будет. Я тоже умею читать в сердце друга, и я знаю, что ты тоже любишь Агнес Флэк. И я уступаю. Ты мне крайне дорог, Фредерик, и я вручаю ее тебе. Бог да благословит тебя, старина. Собственно говоря, да благословит Бог вас обоих.

– Послушай, – сказал Фредерик Пилчер, – а к тебе не заходил Сидни Макмэрдо?

– Да, заглянул на минутку.

Наступила напряженная пауза.

– Я одного не понимаю, – сказал наконец Фредерик Пилчер с досадой. – Если ты не влюблен в эту адскую юбку, то почему ты являлся к ней буквально каждый вечер и сидел, пялясь на нее с явным обожанием?

– Это было не обожание.

– Было – не было, а выглядело именно обожанием.

– Все равно не было. И если на то пошло, ты-то почему являлся к ней буквально каждый вечер и пялился на нее почище меня?

– У меня была на это веская причина, – сказал Фредерик Пилчер. – Я задумал серию юмористических картинок в духе «Кота Феликса», и она должна была послужить мне моделью. Пялиться на юбку во имя Искусства, как я, совсем другое, чем пялиться на нее бессмысленно, как ты.

– Ах вот, значит, как! – сказал Джон Гуч. – Разреши втолковать тебе, что я пялился вовсе не бессмысленно. Я работаю над серией рассказов «Мадлен Монк, женщина-убийца», вот и изучал ее психологию.

Фредерик Пилчер протянул ему руку.

– Я был к тебе несправедлив, Джон, – сказал он. – Как бы то ни было, суть в том, что мы оба, видимо, порядочно вляпались. У этого типчика Макмэрдо мускулатура на редкость хорошо развита.

– Груда мышц.

– И буйный нрав.

– Более чем.

Фредерик Пилчер достал носовой платок и утер увлажнившийся лоб.

– Джон, а ты не считаешь, что все-таки мог бы полюбить Агнес Флэк?

– Нет, не считаю.

– А я слышал, что любовь часто бывает плодом брака.

– Как и самоубийство.

– В таком случае сдается мне, – сказал Фредерик Пилчер, – что один из нас обречен. Я не вижу способа отвертеться от этого матча.

– И я не вижу.

– Растущая склонность современных девушек читать пошлые журнальные рассказики меня удручает, – сказал Фредерик Пилчер сурово. – Она внушает мне тревогу. И от всего сердца желаю, чтобы вы, авторы, не кропали сказочки про мужчин, которые воюют за руку дамы сердца на поле для гольфа.

– Авторы тоже хотят есть, – сказал Джон Гуч. – Как твоя игра на данном этапе, Фредерик?

– К несчастью, улучшилась. Отработал удары по лунке.

– Мне лучше даются промежуточные. – Джон Гуч горько усмехнулся. – Как вспомню, сколько часов я убил на тренировки, даже не подозревая, что меня ждет. Как не отдать должное иронии жизни! Не купи я прошлой весной книгу Сэнди Мак-Хука, так выкидывал бы белый флаг у четвертой, много у пятой лунки.

– А теперь, очень даже вероятно, выиграешь матч на двенадцатой.

Джон Гуч болезненно вздрогнул:

– Ну, ты все-таки не способен играть так скверно.

– В пятницу буду способен.

– Ты хочешь сказать, что не будешь стараться?

– Именно.

– Ты пал настолько низко, что способен играть хуже своих возможностей?

– Вот именно.

– Пилчер, – сказал Джон Гуч ледяным тоном, – ты последний подлюга, и с самого начала ты мне очень не понравился.

Наверное, вы подумали, что после разговора, который я только что изложил, самая низкая из низких хитростей Фредерика Пилчера не удивила бы Джона Гуча. И тем не менее я ничуть не преувеличу, если скажу, что он был абсолютно ошеломлен, когда утром в пятницу тот вышел из клуба, чтобы присоединиться к нему у первой лунки.

Джон Гуч выбрался на поле спозаранку, чтобы немного попрактиковаться. Одним из наиболее вопиющих его недостатков как игрока в гольф была манера посылать мяч чуть правее, чем следовало. И ему пришло в голову, что стоит перед началом матча сделать несколько ударов по мячу и установить причину такого смещения, чтобы найти оптимальную позу, которая гарантирует его максимум. Он бил уже по третьему мячу, когда появился Фредерик Пилчер.

– Что… что… что!.. – охнул Джон Гуч.

Ибо Фредерик сменил горчичного цвета гольфы, в которых имел обыкновение оскорблять взгляды соперников и зрителей, на элегантную визитку, желтый жилет, полосатые брюки и лакированные туфли, прикрытые гетрами. Под подбородком высокий, туго накрахмаленный воротничок, а на голове цилиндр такой глянцевитый, какой можно увидеть только у игроков на бирже. Костюм явно его стеснял, однако на губах Фредерика играла ухмылка, которую он и не пытался скрыть.

– Что такое? – осведомился он.