Мистер Найтсбридж

– Отлично поработали, выглядит просто потрясающе, – сказал Дэвид, поднимая взгляд, чтобы полюбоваться стеклянным куполом высоченного потолка. Моя задача состояла в том, чтобы придать этому месту ощущение спокойствия и безмятежности. Пышный ковер под ногами глубокого кремового цвета, вся мебель классическая, изысканная. Ювелирные изделия мы выставили в стеклянных ящиках на стенах, словно произведения искусства в дорогой гостиной. – Наши родители сейчас гордились бы тобой.

– Непременно гордились бы, – сказала Примроуз. – Они бы гордились вами обоими.

Я подавил свою никогда не проходящую грусть и кивнул.

– Спасибо вам. И я вечно буду благодарен им за подаренную мне страсть к ювелирному делу. – Единственное, о чем можно было сожалеть в этот вечер, так это о том, что их здесь нет.

– Ты проделал большую работу, – сказал Дэвид. – Это все твоя заслуга, Декстер.

Сложности, связанные с открытием лондонского магазина, оказались не физического свойства, а, скорее, эмоционального. Мне потребовалось слишком много лет, чтобы созреть до его открытия и чувствовать себя при этом комфортно.

– Ты показал Дэвиду наш шкаф-витрину? – спросила Примроуз.

Я отвел брата в середину зала, где стояла большая, в половину человеческого роста, витрина красного дерева с обитыми черным бархатом отделениями, ставшая главным элементом интерьера салона.

– Помнишь это? – спросил я, указывая на латунную пластинку, прикрученную к задней стенке ящика. И ящик, и табличка были точной копией оригинала, который когда-то стоял в магазине наших родителей.

– Это из нашего магазина? – спросил Дэвид.

– Нет, я воспроизвел ее. Таким образом я хотел почтить их память, понимаешь?

Такие знакомые, нежные руки скользнули вокруг моей талии. Ко мне подошла Холли и встала рядом.

– Ты делаешь это каждый день, просто оставаясь таким, какой ты есть, – сказала она.

– Ты относишься ко мне необъективно, – ответил я.

– Она совершенно права, – сказал мой брат. – Но это мне тоже нравится, – добавил он, проводя пальцами по латунной табличке. – Весьма уместный штрих.

– Родители всегда со мной, во всех моих делах.

Брат кивнул, глаза его заблестели от навернувшихся слез. В них, как в зеркале, я увидел печаль из-за того, что наших родителей здесь нет, сожаление о том, что мы с ним не помирились раньше, и неверие в то, что прошло так много времени. У меня тоже комок застрял в горле.

– А вот и остальная команда, – сказала Холли, бросив взгляд на дверь, в которую входили Джошуа, Эндрю, Гэбриэл и Тристан. Бек и Стелла приехали немного раньше, и, зная Бека, я был уверен, что к этому времени он уже убедил Стеллу, что ей нужно еще одно украшение.

– Спасибо, что пришли, – сказал я, когда все мои друзья подошли поближе и каждый по очереди обнял меня.

– Ни за что бы не пропустил это мероприятие, – заявил Тристан.

– Хорошо, – кивнул я. – Теперь, кажется, все в сборе.

Я взял Холли за руку и повел ее к лестнице из трех ступенек, которые вели на возвышение, где находились отдельные кабинеты для клиентов, и откуда можно было видеть весь зал.

– Ты собираешься произнести речь? – спросила она.

– Полагаю, я должен это сделать, не так ли?

– Непременно. – Она выдернула свою руку из моей. – Но в таком случае, мне тут нечего делать. Это твоя минута славы.

– Вот уж нет. – Я схватил ее за руку. – Именно ты – главная причина, по которой я стою здесь перед всеми этими людьми, которых люблю. Ты должна стоять рядом со мной.

– Леди и джентльмены, – начал я. Гэбриэл спросил меня, нервничаю ли я, и мне пришлось ответить «нет». Он сказал, что, когда делал предложение своей жене, его трясло, как в лихорадке. Но я не боялся, что Холли скажет «нет». Она любила меня. Я любил ее. И все сложилось просто. – Вы все пришли сюда, чтобы помочь мне отпраздновать открытие первого в Лондоне магазина Daniels & Co.

– Наконец-то, – выкрикнул кто-то.

– Самое время, – прокомментировал другой гость.

– Надеюсь, вы все согласитесь с тем, что мы подобрали отличное место. Очень кстати и то, что оно расположено в пяти минутах ходьбы от нашего дома. Но, конечно, не только это повлияло на мой выбор.

Мы с Холли нашли идеальный дом на площади Монпелье, а это означало, что мы станем жить недалеко от офиса и нового магазина. Я настоял на том, чтобы мы переоборудовали весь верхний этаж под студию для Холли. Она решила, что ей нравится быть самой себе хозяйкой, и хотела разработать собственную линию ювелирных изделий. Поэтому она занималась этим, пока я работал в офисе. Я неоднократно пытаться вложиться в ее дело, но она настояла на том, что будет использовать мои связи, но не мой кошелек. Она все еще не понимала, что все, что у меня есть, принадлежало ей.

– На самом деле причина, по которой мы все здесь собрались, это женщина, стоящая сейчас рядом со мной, – продолжил я.

– Декстер, – зашипела Холли. Она ненавидела оказываться в центре внимания, но она этого заслуживала – и сегодня вечером, и всегда.