Мистер вор

Ким, почти белый из-за потери крови, спал глубоким сном, в который ввел его стимулятор искусственной жизни. Теперь о парне можно было не беспокоиться, жизни его ничего не угрожало.

И только сейчас, когда с опасностью было покончено, Люциус позволил себе вспомнить о мальчишке, которого Ким притащил с собой.

Гость нашелся в спальне.

Лютик щелкнул выключателем, и паренек вскинул руку к глазам, защищаясь от яркого света.

– В общем, так, – Карсвен устало опустился на нары. – Я понятия не имею, кто ты, но пока не стану ничего спрашивать. Подождем, пока Ким придет в себя, думаю, у него были причины привести тебя сюда.

Лана кивнула, незаметно заправляя под повязку выбившуюся прядку волос.

– Душ дальше по коридору, кухня в твоем распоряжении, – парень поднял взгляд, и в его глазах цвета старого льда промелькнула усмешка, – похоже, тебе тоже несладко пришлось.

От недавнего гнева не осталось и следа, только усталость и грустная ирония. Лютик не мог позволить себе расслабиться при постороннем, но по нему было видно, что впервые за последние часы он вздохнул с облегчением.

– Не буди меня, – напоследок бросил он, заваливаясь на лежак.

Девушка бесшумно проскочила мимо и задернула за собой тяжелую штору, заменявшую дверь.

Через несколько минут из ванной долетел звук льющейся воды, но Люциус уже не услышал его. Он спал.

Лана стояла под шелестящим потоком и улыбалась. Капли стекали по волосам, попадали в глаза и затекали в рот. Она уже и забыла, какое это наслаждение – принимать душ.

Девушка понимала, что еще не время расслабляться. Но она верила данному слову и потому решила позволить себе хотя бы час ничего не бояться. Она не раз думала, что повезло бы ей родиться мальчиком, все повернулось бы иначе. Был бы дом и любящая семья, папа, может, слуги, достаток и спокойствие. Но Слепая Удача, видимо, решила поиграть с ней.

Фирс не отличался особой жестокостью по отношению к женщинам, но он ничуть не ослаблял той хватки патриархата, что царила во всем мире. Иногда казалось, что он рухнет, если женщина станет жить наравне с мужчиной. Возможно, именно поэтому никто не стремился уравнять права полов и придерживался давнего порядка.

Рождение Ланы было позором для ее семьи, поэтому никто никогда не узнает, что у одного из прошлых правителей столицы первенцем была дочь.

Девушку пробила мелкая дрожь: может, замерзла, может, так откликнулись на воспоминания старые раны. Лана с усилием отогнала от себя невеселые мысли и добавила горячей воды.

***

Ким проснулся только на следующее утро. К своему удивлению, он не чувствовал ни боли, ни усталости. Только голова начала кружиться, когда вор попытался встать.

– Доброе, – из-за стола кивнул Люциус и отставил чашку с кофе, – как самочувствие?

– Бывало и хуже, – улыбнулся в ответ Ким. – Спасибо.

– Ты слишком дорого мне обходишься, – беззлобно бросил друг, и в его глазах заискрились знакомые искорки ехидства.

– Буду должен.

Вор, насколько мог, осмотрел себя. Плечо опухло и переливалось оттенками синего и бардового. Но синяк не болел, а раны под повязкой как будто и вовсе не существовало. Лютик не пожалел обезболивающего. И парень надеялся, что лекарство будет действовать еще долго.

– Завтракать будешь?

Ким прислушался к себе. Аромат кофе, наполнявший комнату, скорее душил, чем радовал.

– Пока нет, – вор покачал головой и вдруг вспомнил, что с момента своего пробуждения ни разу не видел девушку. – А где? – он запнулся, подбирая нужное слово.

– Спит еще, – моментально отозвался Люциус.

Он унес недопитый кофе на кухню, а на обратном пути задержался в коридоре, и Киму было слышно только, как друг достает что-то из шкафа. Он не обманывал себя в том, что сейчас увидит.

Пока Карсвен не вернулся, вор отпахнул простынь и критически осмотрел свою ногу. Каждый раз он уверял себя, что уже привык, и каждый раз, глядя на культю, испытывал все тоже отвращение и ужас, что и впервые.

Когда Лютик, наконец, вернулся, Ким непроизвольно поморщился.

– На руках носить не буду, – без обиняков сказал друг и принялся раскладывать кресло-коляску. Хотел было помочь вору пересесть, но тот только покачал головой. Подтянувшись на руках, перекинул ногу через перильце и тяжело опустился в кресло. Он ненавидел его. Ненавидел свою беспомощность. Не хотел быть обязанным.

Парень вскинул голову и с вызовом посмотрел в холодные серые глаза. В них не было ни жалости, ни превосходства. Люциус все понимал.

За их спинами еле-слышно шелохнулась ткань. Оба обернулись – в комнату выбралась заспанная Лана.

Девушка сняла повязку, и теперь волосы соломенным покрывалом укрывали ее плечи.

Карсвен отреагировал мгновенно.

– Стой! – крикнул Ким и рванулся вперед. В последний момент он успел вцепиться в руку друга – и стилет замер, готовый сорваться в бросок в любую секунду.

– Ты? – Люциус как будто оставался спокоен, но в глубине его глаз плясал огонь. И гнев этот был страшнее криков или скандалов. Вор почувствовал себя на склоне горы под просыпающейся лавиной. Одно неверное движение или слово, и тебя сметет.