Мистерия Сириуса

Вполне возможно, что трисмегистические сочинения действительно написаны неоплатониками. Но и в этом случае они могут служить ценными источниками сведений о древнеегипетской религии. В конце концов, тот же Плутарх создал трактат «Исида и Осирис» немногим ранее, чем были написаны сочинения неоплатоников. Ученым пора уже обратить серьезное внимание на этот огромный массив ценнейших исторических данных. Многое в трисмегистической литературе, вероятно, восходит к подлинным историческим источникам и компиляциям древних авторов — таким, как утерянный трактат Манефона «Сотис». Если же эта литература и в самом деле имеет почтенный возраст, то в значительной своей части она, по-видимому, относится к эпохе Птолемеев, когда зодиак, заимствованный греками у вавилонян, был перенесен в Египет. (Здесь не место обсуждать вопрос о ранних формах зодиака — таких, скажем, как хорошо известный Дендерский зодиак.)

Рис. 15. Гравюра 1675 года с изображением Юпитера Додонского — бога Зевса, находящегося в священном гроте Додонского оракула. Позади него можно видеть дуб с человеческим лицом. Считалось, что дуб в Додоне изрекает пророчества «шелестящим голосом своих листьев». Оракульский голубь, сидящий на плече Зевса, изображен крайне неудачно; тем не менее, судя по латинской надписи, это именно голубь. По словам Геродота, египтяне в пятом веке до нашей эры утверждали, что оракул в Додоне был основан на месте, где присели отдохнуть прилетевшие из Фив голуби. В книге «Беседы с вечностью» (Лондон, 1984) я собрал немало свидетельств о том, что в оракульских центрах воспитывали почтовых голубей, которые могли всего за день доставить сообщение на расстояние в несколько сот километров. Столь быстрый обмен новостями существенно помогал жрецам делать правильные предсказания и был основой их политического влияния. В ряде оракульских центров для этих целей использовались также «почтовые ласточки». На ветке священного дуба можно видеть венок, оставленный одним из тех, кто приходил вопрошать оракула. Зевс обнимает за плечи одного из селлои — жрецов Додонского оракула, обычно спавших около священных дубов на ложах из листьев. По-видимому, зимой жизнь в Додоне замирала — хотя дубы и не теряли своих листьев (в Додоне росли вечнозеленые «каменные дубы»).

Мид цитирует один из египетских магических папирусов, бесспорно древнего происхождения, сравнивая его с текстами трисмегистических сочинений: «Я взываю к тебе, Владычица Исида, к тебе, с которой вступает в союз Добрый Демон, Владыка в совершенно черном».[178]

Мы знаем, что Исида отождествлялась с Сириусом А; соответственно, «Владыка в совершенно черном» — это, весьма вероятно, ее невидимый спутник, Сириус В.

Разумеется, Мид не подозревал о существовании проблемы Сириуса. Он цитировал магический папирус с единственной целью — пролить дополнительный свет на некоторые непонятные места в переведенном им трисмегистическом трактате «Дева Мира». Комментируя этот папирус, Мид замечает: «Естественно предположить, что под Агатодемоном (Добрым Демоном) подразумевается Осирис; это одно из самых популярных его имен. Кроме того, постоянная связь с загробным — или невидимым — миром и с «таинственной тьмой» характерна только для Осириса. Он — владыка царства мертвых… и его называли «темным богом».

Трактат «Дева Мира» построен в форме диалога между иерофантом (верховным жрецом), говорящим от имени Исиды, и неофитом, выступающим от лица Гора. Таким образом, жрец, поучающий неофита, символизирует Исиду, наставляющую своего сына — бога Гора.