MISTERIUM CONIUNCTIONIS

770 Итак, если Дорн считает третьей и высшей стадией соединения единение или связь создавшего caelum адепта с unus mundus, то с психологической точки зрения ею является синтез сознания, с бессознательным. Результат этого соединения или уравнения теоретически непостижим, поскольку к известной величине прибавляется неизвестная; но на практике это соединение приводит к глубоким изменениям в сознании, подобно тому, как ядерная физика изменила физику классическую. Природа изменений, которых Дорн ожидал от третьей стадии coniunctio, может быть установлена только косвенно, на основании использовавшихся адептами символов. То, что он называл caelum, является, как мы видели, символическим прообразом самости. Из этого мы можем сделать вывод, что желанное познание полного человека воспринималось как избавление от органических и психических заболеваний, поскольку caelum определялся, как универсальное лекарство (панацея, противоядие, medicina catholica и т. д.). Он рассматривался так же, как бальзам и эликсир жизни, как продлевающий жизнь, укрепляющий и омолаживающий магический отвар. Он был "живым камнем", ????? ??????? (baetylus), "камнем, у которого есть дух"233

, и "живым камнем", упомянутым в Новом Завете

234

, который в "Пастыре Гермы" является живым человеком, кирпичом, ложащимся в здание Церкви. Прежде всего подчеркивается его не подверженность разложению: он существует в течение долгого времени или вообще вечно; хотя он является живым существом, он неподвижен; он излучает магическую силу и трансформирует бренное в нетленное, и нечистое в чистое; он размножается до бесконечности; он прост и потому универсален, единство всех противоположностей; он аналогичен Христу и называется Спасителем Макрокосма. Но caelum также символизирует сходство человека с Богом {imago Dei), anima mundi в материи, и саму истину. У него "тысяча имен". Он также является Микрокосмом, полным человеком (??????? ????????), chen-yen, гомункулусом и гермафродитом. Вышеперечисленные определения и названия — это лишь малая часть существующего в литературе их изобилия.

771 Вполне естественно, что мы не представляем себе, как психическое ощущение такого рода — а оно несомненно является таковым — может быть сформулировано, в качестве рациональной концепции. Она явно понималась, как суть совершенства и универсальности, и, как таковая, характеризовалась ощущением соответствующих пропорций. Это ощущение мы можем сравнить только с невыразимой загадкой unio mystica, или "дао", или содержимого "самадхи", или ощущением "сатори" в дзэн, которое вводит нас в царство невыразимой и предельной субъективности, где от всех критериев разума нет никакого толку. Примечательно, что это ощущение является эмпирическим, о чем в один голос твердят и Восток, и Запад, как древние, так и современные, а это является подтверждением его высшего субъективного значения. Наше знание физической природы не дает нам никакой point d'appui*, которая дала бы нам возможность подвести под это ощущение какую-нибудь общую надежную базу. Оно было и остается тайной мира психических ощущений, и может быть понято только как сверхчувственное событие, реальность которого, тем не менее, может быть подвергнута сомнению не в большей степени, чем реальность того факта, что определенные световые волны воспринимаются как "красные" — факта, который остается непостижимым только для человека, страдающего слепотой на красный и зеленый цвета.