Миттельшпиль

— Ваше Величество, позволите? — Дождался кивка головы и продолжил. — Дядя, то, что предлагают наши «ястребы» приведет к нашему поражению. Позволь, не возражай, дай мне сказать! Да, Конрад говорил правду, но не всю правду. Да Европа настроена антироссийски. Но японцев никто не поддержал, даже союзные британцы. Нас они тем более оставят один на один с медведем. Мальчиками для битья русские не будут. Сомневаюсь и в том, что французы останутся в стороне: разгроми мы русских, и они останутся один на один с пруссаками и нами. А это значит, что они вынуждены будут вступить в войну. Британцам же я не верю ни на крейцер. Подумайте дядя. Лучше отправить Монтекукколи на пару месяцев в отставку, при условии, что царь загонит Витгефта в Сибирь. Еще не время для начала войны. У нас не меньшие проблемы с вооружением, чем у противника, а половина армии, если не больше, потенциальные трусы и предатели.

— Ваша светлость, я выслушал тебя, — все также неторопливо и мрачно ответил император. — А теперь оставь меня. Я должен подумать и принять решение…

К вечеру Алоиз фон Эренталь получил приказ о составлении ноты к русским с требованием немедленных извинений, и а также выдачи Витгефта австрийской стороне для последующего предания его суду. Одновременно фон Хетцендорфу было выдано распоряжение о начале тайной мобилизации. Доводы эрцгерцога были проигнорированы: Австро-Венгрия начала готовится к войне, которую планировалось завершить малой кровью и в максимально короткий срок.

Австро-Венгрия. Вена, дворец Хофбург. Июнь 1909 г.

Библиотека в Хофбурге выглядела не менее помпезно, чем весь остальной дворец: огромное пространство под куполом, фрески, статуи, сводчатые окна, великолепные кресла. Эта красота имела и оборотную сторону. Для того, чтобы работать в такой обстановке, надо было иметь привычку. Франц-Фердинанд привычен к такому был, однако сегодня работать не мог. Точнее сказать, не хотел. Как и не хотел никого видеть. Именно поэтому, подхватив первую попавшуюся под руку книгу, он удалился в библиотеку, отдав слугам приказ никого к себе не допускать. Эрцгерцог не стал зажигать электричество, предпочтя пару свечей, получившийся полумрак более соответствовал его настроению и делал обстановку как-то домашнее.

Слегка шаркающие шаги императора, единственного человека которого не могли не пропустить слуги, Франц-Фердинанд услышал издалека. Можно было подняться и уйти, но это было бы поступком самовлюбленного мальчишки. Шаги затихли, и монарх вошел в круг света, отбрасываемого свечами. Возможно из-за этого он казался много старше своих лет, морщины резко выделялись на его лице, а знаменитая «габсбургская» губа резко отвисла, практически как у родоначальника.

— Не спится, мой мальчик? — Очередная неожиданность поразила эрцгерцога до глубины души. Никогда император не позволял себе столько нарушений привычного распорядка дня и придворного регламента. Франц-Иосиф присел к столу, подвинув стоящий рядом стул. — И мне тоже не спится. Вот только не по той причине, что ты думаешь. Помолчи, выслушай меня. Все вопросы будешь задавать позже. Вот ты думаешь, что все тебя предали. И старина Монтекукколи, и Конрад и Алоиз и прочие. Думаешь, я ведь вижу это. И думаешь неправильно. Они делали то, что выгодно именно тебе.

— Почему вы так считаете, Ваше Величество? — говорить эрцгерцогу не хотелось, но и обижать старика было глупостью, следовало поддержать разговор.

— Твой вопрос говорит о твоей обиде, Франц. Если смотреть со стороны, то так и есть. Ты прав в своих раскладах, но прав не полностью, отбрасывая важный момент. Этот момент — мадьяры. Сейчас кажется, что они те, кто держит империю кроме нас, немцев. Но это далеко не так: нет больших сепаратистов, чем венгры. Еще во времена моей молодости они чуть не разрушили империю. К счастью Николай, по нашей просьбе, подавил восстание, у нас просто не хватало сил. А уж далее мы сыграли удачно, есть образ душителя и врага в виде русских и есть добрые венцы, которые пошли на расширение прав венгерской знати. И, заодно, показавшие русским, что более мы не дадим мадьяр «в обиду». До поры, до времени этого было достаточно, но я вижу, что наш котел кипит. Да и мадьяры стали умнее, используют всех этих славян, для отвлечения внимания. Сами же ждут того момента, когда мы ошибемся. Тогда нам смерть. Оставшаяся маленькая Австрия или будет в составе «Великой Мадьярии» или ее проглотят пруссаки.

— Пусть вы правы, дядя, но какое отношение это имеет к нынешней ситуации? — кое о чем Франц-Фердинанд знал, что-то предполагал, но, поскольку, император разговорился, то он решил воспользоваться моментом.