Мюнхен 1938: падение в бездну Второй мировой

После прихода к власти национал — социалистов все изменилось. Этому способствовали: экономическое восстановление Германии в 19241929 гг., произошедшее во многом благодаря финансовой помощи США в рамках т. н. Плана Дауэрса (Вашингтон не хотел слишком сильного ослабления Германии); общая нестабильность в Европе в начале 1930‑х гг.; очевидный кризис Веймарских институтов, показавших свою низкую эффективность.

Так или иначе, с середины 1930‑х гг. у лидеров и главных творцов Версальской системы Великобритании и Франции обозначилась четкая тенденция на проведение политики потакания и «умиротворения» Германии и поощрения ее агрессивных устремлений с целью подтолкнуть Берлин к войне против СССР. Лондон и Париж находились в наивной убежденности, что гитлеровское руководство этим довольствуется и никогда не нападет на Запад. Квинтэссенцией этой политики и стал Мюнхенский сговор.

Эта тенденция особенно усилилась после прихода в Англии в 1935 г. к власти правительства консерваторов, во главе которого в 1937 г. встал Невилл Чемберлен. В 1938 г. у власти во Франции оказалось праворадикальное правительство Эдуарда Даладье. Поворот выглядит тем более странным с военно — политической точки зрения на фоне убийства в Марселе в октябре 1934 г. террористом — усташом министра иностранных дел Франции Луи Барту и короля Югославии Александра I Кара- георгиевича во время официального визита последнего во Францию. Теракт имел очевидный немецкий след, что очень ясно показало намерения и направленность политики пришедшего на смену Веймарской демократии Третьего рейха[305].

Во многом благодаря именно «Марсельскому убийству» французское правительство пошло на заключение с СССР двух договоров, направленных на создание в Европе системы коллективной безопасности — Антигитлеровской коалиции, — активным сторонником которой был Барту. В декабре 1934 г. Москва и Париж заключили Соглашение о взаимной заинтересованности в создании Восточного пакта, а в мае 1935 г. подписали Советско — французский договор о взаимопомощи. Он предусматривал обязательства сторон оказать немедленную помощь и поддержку другой стороне, если та станет объектом неспровоцированного нападения «третьего европейского государства». Под ним недвусмысленно понималась фашистская Германия.

Очень скоро это соглашение дополнилось аналогичным Советско- чехословацким договором о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Республикой Чехословацкой, подписанным в Праге 16 мая 1935 г. Его основные положения были идентичны Советско — французскому пакту от 2 мая 1935 г. с одним исключением. Ст. 2‑я протокола о подписании договора предусматривала, что оба правительства признают, что «.обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь поскольку, при наличии условий, предусмотренных в настоящем договоре, помощь Стороне — жертве нападения будет оказана со стороны Франции». Иными словами, обязательства договора вступали в силу только в том случае, если на помощь жертве агрессии придет Франция[306]. Благодаря этой оговорке, призванной не допустить автоматического действия договора и ослаблявшей его эффективность, соглашения 1935 г. СССР с Францией и Чехословакией приобретали характер тройственного соглашения. Оно могло стать основой для создания системы коллективной безопасности в Европе.

В этой связи следует напомнить, что попытки создания такой системы предпринимались ранее, в конце 1920‑х гг. Речь идет о Пакте Бриана — Келлога — договора об отказе от войны как средства национальной политики, получившего свое название по фамилиям его авторов — министра иностранных дел Франции Аристида Бриана и государственного секретаря США Фрэнка Келлога. Заключение договора, подписанного 27 августа 1928 г. в Париже, по замыслу его авторов должно было стать первым шагом на пути создания системы европейской коллективной безопасности. К концу 1928 г. к пакту присоединились 63 государства, включая Советский Союз, т. е. большинство из существовавших к этому времени стран мира.

Здесь же следует подчеркнуть, что уже 29 августа 1928 г. СССР ратифицировал пакт и выступил инициатором подписания Московского протокола 1929 г. о досрочном введении его в силу (формально договор вступил в силу 24 июля 1929 г.).

Однако, несмотря на присуждение его авторам Нобелевской премии мира за 1929 г., в условиях существовавшей тогда в Европе и мире обстановки, пакт не оправдал — да и не мог оправдать — возлагавшихся на него ожиданий. Поэтому он был заменен системой двусторонних и многосторонних соглашений, одними из которых и стали Советско — французское и Советско — чехословацкое соглашения о ненападении[307]

.

Именно с этой договорной базой Европа вошла в предвоенный 1938 г.

1938 год

После аншлюса Австрии в марте 1938 г., уже в мае Германия спровоцировала т. н. первый Судетский кризис, связанный с попыткой отторжения Судетской области от Чехословакии под лозунгом защиты «права немецкого населения региона на самоопределение»[308].