Мхитар Спарапет

— Цель добрая, — сказал тихо полковник и отвел глаза, не выдержав пристального взгляда князя. Он хорошо знал, какими усилиями держатся его сородичи в своих горах. Ему были известны все обращения и мольбы, посланные армянскими князьями к царскому двору, равно как и обнадеживающие ответы бояр и великих князей. Но вместе с тем он знал и то, что в настоящее время императрица по многим причинам не может послать войска в Армению. Опытный воин, он знал наперед, что армянское посольство и на этот раз вернется с пустыми руками, но не хотел заранее разочаровывать послов.

— Пора спать, братья, — сказал он. — Завтра предстоит долгий путь. Отправимся рано утром. Я поеду с вами к генерал-фельдмаршалу князю Долгорукову. Отсюда один день пути. Долгоруков — добрый и честный человек, что-нибудь да сделает.

Накрывшись бурками, они легли на разостланное в шатре сухое сено. За шатром в непроглядной темноте слышалось ржание коня и тихие протяжные звуки солдатской песни, затем степь погрузилась в глубокую тишину.

Полковник Агазар ди Хачик привез армянское посольство в Сальян. Этот захолустный степной городок в вечернем мраке имел жалкий вид. Там и тут едва вырисовывались верхушки минаретов. Рынок и лавочки были закрыты. На безлюдных улицах время от времени встречались русские дозорные.

Ставка генерал-фельдмаршала помещалась в полуразрушенной крепости. На ее единственной уцелевшей башне колыхался русский флаг.

Войсковое соединение драгун было расположено среди развалин, в круглых низеньких шатрах, сшитых из кусков войлока и разноцветного тряпья. Вокруг шатров, беспокойно потряхивая головами, стояли могучие обозные и артиллерийские лошади.

Послов у входа в лагерь встретил десятник с еле пробивающимися усами. Он тепло поздоровался, сказав, что генерал моется в бане, отвел их и полковника Агазара в какое-то наспех отремонтированное здание, где стены еще пахли известкой.

Послы почистили свои одежды, умылись невкусной колодезной водой и стали ждать. Генерал принял их в небольшой, освещенной факелами комнате. Был он высокого роста, с округлым лицом, без парика. В парадной форме. Слегка увядшие, покрасневшие после бани щеки и прилипшие к голове золотистые волосы подчеркивали преклонность возраста.

— Кто вы? — спросил он строго, хотя и знал, кто они такие.

Агазар ди Хачик перевел его вопрос.

— Мы послы армянского Верховного властителя, спарапета Мхитара, — ответил князь и низко поклонился.

— А!.. — радостно воскликнул генерал. — Вы из Армении? Только не надо поклонов. Ах! Армения!.. Храбрый, мужественный народ… Венценосные головы должны склоняться перед вами, вы достойны этого. Россия в восторге от вашей доблести. Как страна, войско, Мхитар?

— Турки теснят, генерал!

— Да, — покачал головой генерал и, обняв за талию князя и мелика Багра, посадил их возле себя, помолчал, опустив долу мрачный взгляд. Агазару ди Хачику было известно, что генерал Долгоруков и поныне упорно требует у русского двора ввести в Армению войска. — Турки теснят, — повторил с болью генерал и, повернувшись к Баяндуру, продолжал: — Теснит и Европа, князь! Это она возбудила турок как против нас, так и против вас. Это она воспрепятствовала шаху Тахмазу принять нашу помощь. Потому мы и не смогли войти в ваш Ереван и грузинский Тифлис. Не пустили!.. На севере шведский король строит против нас козни. Заполонил море судами. Англия с согласия Турции пригнала свой флот в Азов. Петр не был виноват, поверьте, князь, не был виноват, но… — Он помолчал с минуту, считая, видимо, неуместным продолжать свою мысль. — Но так не останется, держитесь…

— Будем держаться, — вздохнул князь Баяндур. — Одни… до последнего воина. Мы не сложим своего оружия. И пусть кара божия падет на виновных в пролитии нашей крови…

Слова князя заметно взволновали генерала. Чтобы скрыть свои чувства, он поспешно встал и, повернувшись к понуро стоящему у двери адъютанту, велел подать ужин.

— Вашу просьбу вы должны сообщить генералу Голицыну, князь. Он мой начальник и повелитель. Я завтра провожу вас к нему.

— Умоляем, генерал, убедите императрицу помочь нам, — сказал Нагаш Акоп. — Вся надежда на вас. Весь народ Армении вот уже много лет ждет прихода русских.

— Это верно, — подтвердил мелик Багр. — Если императрица отправит к нам две-три тысячи войск, мы будем довольны.

Выслушав их, Долгоруков сказал:

— Я многих убеждал в надобности ввести войска в Армению, готов еще раз обратиться с вашей просьбой. Я напишу императрице.

Принесли ужин. Армяне с удовольствием поели русский хлеб с острым, но приятным запахом. Многое здесь было непривычно, ново для них. И чай, который денщик, наливая из огромного медного самовара в китайские чашки, подавал им, и медовая брага, и огромный кусок свиного сала, что, отрезая тонкими ломтиками, охотно ел генерал. Говорили о событиях в Персии, о Турции, вспоминали Давид-Бека. Генерал высказал свое восхищение по поводу сражений в Варанде и Мараге, затем похвалил конницу Агазара. Но он явно избегал вести разговор о миссии, с которой прибыли армяне.