Младший брат

Потом я протянул руку, чтобы оттолкнуть с пути еще кого-то, и в этот миг сильные пальцы сомкнулись у меня на запястье и на локте и одним плавным движением заломили руку за спину, чуть не вывернув плечо. Я согнулся пополам, взревел во все горло, но крик потонул в неразборчивом гаме толпы, стрекоте вертолетов, вое сирен.

Те же сильные руки за спиной распрямили меня, словно марионетку. Хватка была такая умелая, что я даже не пытался вывернуться. Лишь покорно брел, куда вели меня эти железные тиски, шагал, стиснув зубы от боли, не слыша криков толпы, позабыв и о вертолетах, и об Энджи. Потом меня развернули, и я очутился лицом к лицу со своим пленителем.

Им оказалась девчонка с худеньким крысиным лицом, наполовину скрытым за стеклами огромных солнечных очков. Над очками торчала взъерошенная копна розовых волос.

– Ты, что ли! – изумленно вскричал я. Наши пути уже пересекались. Она сфотографировала меня и пригрозила выложить фотку в систему отслеживания прогульщиков. Это было за пять минут до того, как взвыла сирена, предупреждая о взрывах. И сейчас передо мной стояла та самая девчонка, хитрая и безжалостная. Она и ее подруги первыми сбежали с того места в Тендерлойне, и обе наши компании попали в лапы полиции. Вот только я отказался подчиняться копам, и меня назначили врагом.

А она, Маша, перешла на сторону ДВБ.

– Привет, M1k3y, – интимно прошептала она мне на ухо, склонившись поближе. У меня по спине пробежала дрожь. Маша разжала хватку, и я тряхнул рукой, возвращая подвижность.

– О господи, – простонал я. – Откуда ты взялась?

– Оттуда, – неопределенно пояснила она. – Сматываем удочки. Через пару минут начнется газовая атака.

– Меня ждут. Энджи, моя девушка. У статуи Основателей.

Маша окинула взглядом колышущуюся толпу.

– Забудь. Ничего не выйдет. Пока будем пробиваться, нам крышка. Ты что, не расслышал? Через две минуты здесь все зальют газом.

Я уперся как вкопанный.

– Без Энджи не уйду.

– Да ради бога! – заорала она прямо мне в ухо. – Хочешь в гроб – ложись! Дело твое!

Она стала проталкиваться сквозь толпу, медленно продвигаясь на север, к центру города. А я продолжил пробираться к статуе Основателей. Через мгновение мне опять заломили руку чудовищным захватом, развернули и потащили вперед.

– Ты слишком много знаешь, – прошипела Маша. – Ты видел мое лицо. Пойдешь со мной.

Я заорал на нее, стал вырываться, но она, чуть не выкрутив мне руку из сустава, безжалостно толкала меня перед собой. При каждом шаге ушибленная нога отдавалась дикой болью, и от этих мук я уже не помнил себя.

Она толкала меня сквозь толпу, как таран, и продвижение стало гораздо быстрее. Стрекот вертолетов над головой внезапно изменил тональность, и Маша толкнула меня еще сильнее.

– БЕЖИМ! – завопила она. – Газ!

Толпа тоже заголосила по-другому. Сдавленные хрипы, кашель, пронзительные вопли. Я уже слышал это многоголосье. В тот раз. В парке. С неба хлынули потоки газа. Я задержал дыхание и бросился бежать что есть сил.

Мы выбрались из столпотворения, и Маша ослабила хватку. Я выдернул руку. Захромал как можно проворнее по тротуару. Толпа вокруг нас постепенно редела. Впереди шеренгой выстроились копы из ДВБ со щитами для разгона беспорядков, в шлемах с лицевыми масками. Когда мы приблизились, они преградили нам дорогу, но стоило Маше показать им свой бейджик, и они покорно расступились, будто имперские штурмовики, которым Оби-Ван Кеноби сказал: «Это не те дроиды, которых вы ищете».

– Слушай, ты, стерва! – прорычал я, ковыляя за ней по Маркет-стрит. – Я без Энджи не пойду. Возвращаемся за ней.

Она поджала губы и покачала головой.

– Сочувствую, приятель. Я своего парня уже несколько месяцев не видела. Он, наверно, считает, что меня нет в живых. Гримасы войны. Если вернемся за твоей Энджи, нам конец. А будем двигаться вперед – может, и выкарабкаемся. А пока у нас есть шанс выкарабкаться, значит, у нее тоже. Не всех этих ребят потащат в Гуантанамо. Несколько сотен заберут для допросов, остальных отпустят по домам.

Мы брели мимо злачных заведений, вокруг которых кучковались наркоманы и вонючие бомжи. Маша толкнула меня в подворотню возле закрытой двери какого-то стриптиз-бара. Скинула куртку, вывернула наизнанку, надела опять. Подкладка была в неяркую полоску, и куртка стала выглядеть совсем по-другому. Потом Маша достала из рюкзака шерстяную шапочку, натянула на голову, скрыв приметную шевелюру, и остроконечная верхушка игриво съехала набекрень. Влажными салфетками стерла макияж и лак с ногтей. Всего за минуту она преобразилась до неузнаваемости.

– Смена гардероба, – сказала она. – Теперь твоя очередь. Снимай ботинки, куртку, кепку.

Я прекрасно понимал, куда она клонит. Полицейские будут внимательно высматривать всех, кто похож на участника вампирских игрищ. Бейсболку я с наслаждением выбросил – терпеть их не могу. Куртку запихнул в рюкзак, достал джемпер с портретом Розы Люксембург и натянул поверх черной футболки. Маша стерла мне грим с лица и лак, и через минуту меня тоже было не узнать.

– Выключи телефон, – посоветовала она. – У тебя есть что-нибудь с радиомаячками?