Младший сын

Попутно, некстати вспомнилось позавчерашнее выступление одного чина из Генеральной Прокуратуры по визору (которое смотрели на базе, от нечего делать, ожидая команды): «Легче всего работать с полицейскими», – вещал тот самый чин. – «Сдают друг друга со скоростью звука. Вот труднее всего с врачами: и показания против коллег давать отказываются, и злой умысел никогда не признают, и экспертизы делают явно формально. А проконтролировать качество врачебной экспертизы сотрудникам офиса прокуратуры никак нельзя: ценз профильного образования…».

Именно сейчас Джойс очень жалел, что был не врачом: за Старика, допустим, отписаться получится. Он даже уже знал, как это сделать правильно. Но вот что делать с пацаном? И как его, дятла, не повредить, особенно после его «подвигов»?

На какой-то момент, у Джойса даже мелькает мысль: а не зря ли он согласился выполнить эту просьбу. Но Джойс тут же себя одёргивает: перед глазами, как картина, встаёт пример десятилетней давности кое-кого из старших (по возрасту) товарищей.

Тогда, в том году, старший лейтенант Ежомпик совершил подвиг. Какой – история умолчала.

Сам подвиг он совершал вместе с двумя другими старшими лейтенантами. По итогам свершений, от Первого Начальника был приказ о награждении (тот редкий случай, когда награду можно было выбирать).

Двое других старших лейтенантов взяли досрочные звания, причем через одно – и стали майорами.

Ежомпик, как скептический централ по этническому происхождению, на приёме у Первого Начальника брякнул: «Зачем мне эти звезды? Дайте трёхкомнатную квартиру!»

Причём говорил он со своим акцентом, и от того ужасно смешно.

Дали ему квартиру.

А через год политический курс в очередной раз сменился, и их всех троих дружно выперли с государевой службы – двух майоров и одного старшего лейтенанта.

Ежомпик остался с трёхкомнатной квартирой, а все почесали за ухом: как он мог знать?

* * *

– Мне кажется, тут что-то не так, – тщательно подбирая слова, ответил Джойс в общий канал. – Может, у них тут от вируса и мозги едут? Просто больной пацан. Видимо… – Джойс чувствовал, что теряет и инициативу, и управление группой в бою, но нужные решения почему-то не находились. В первую очередь, видимо, из-за неафишируемой подоплёки событий (о товарище из кабмина он, разумеется, никому из бойцов не рассказывал).

– Ага, а он сейчас снарядится чем-нибудь помощнее, и как ахнет… – подлил масла в огонь третий номер.