Младший сын

– Это значит, что тебя устанавливают. И рано или поздно установят. Хоть и сопоставив трассировку комма с твоим проходом под городскими камерами. Дальше отсортируют, выберут повторяющиеся лица и, рано или поздно…

– Ничего себе, – присвистываю от удивления.

На такой поворот событий я не рассчитывал. Более того: будучи далёким от полицейского дела, даже не предполагал, что в огромном городе одного (никому не известного) человека можно найти так легко.

– А что, у вас у бандитов есть допуск к камерам и трассировке коммов по базовым станциям? – говорю, чтоб хоть что-то сказать.

– У полиции есть, – отрезает Лола. – А тот тип, что звонил, по должности такой допуск имеет. Там просто на несколько часов работы, нудной и рутинной. Это если он выясняет насчёт тебя неофициально, и внимания не хочет привлекать. Так отец пояснил. Вот жди теперь, когда эти несколько часов у него найдутся и наступят…

– Спасибо, что предупредила, – говорю серьёзно. – Это было для меня очень важно. Я знаю, что делать, но не могу об этом тебе сейчас сказать вслух.

– И я знаю, что ты будешь делать! Чтоб сегодня был у нас, как и договаривались! Бабуля отцу, естественно, рассказала о тебе, – мстительно сообщает Лола. – И о том, что комм у тебя. И о том, что ты у нас сегодня ужинаешь. Отец прилетит на ужин, так что… – она победоносно смотрит на меня.

А я впервые в жизни не знаю, что сказать.

– Хоть ужин отменяй, – спокойно комментирую услышанное, когда успокаиваюсь через минуту.

В течение которой мы так и стоим, уткнувшись друг в друга.

– У меня счёт к вашему МВД. Я рассказывал.

– Я помню, – шумно втягивает воздух носом Лола. – Потому тогда и не стала тебе говорить, где отец с матерью работают. Отец из другого города летит, служебный коптер. Только попробуй не прийти.

– Тогда давай так. Я тебе сейчас рассказываю, что могу. Но ты прекращаешь давить на меня и становишься конструктивной. Как взрослая и самостоятельная восточная женщина.

* * *

НА ОДИН ДЕНЬ РАНЬШЕ.

По одной из заявок, прихожу на какой-то полузаброшенный производственный комплекс. Вернее, построен этот завод (по производству не понятно чего) менее десяти лет как (видно, что относительно недавно). Но внутри пусто, достаточно немаленького размера цеха не работают; и на территории никого навстречу не попадается.

Мне сбросили схему, куда идти. Потому, пройдя сквозь незапертую калитку в воротах, топаю метров триста между корпусами, пока не упираюсь в единственное пристойно выглядящее здание.

Поднявшись на второй этаж внутри, обнаруживаю вполне нормальный офис во весь этаж, в котором присутствует аж три человека.

Один из них меня отводит в последний кабинет (сейфового типа, без окон), где находится четвёртый местный обитатель. Там же – неработающий реф.

Проблемой рефа оказывается банальное замыкание на температурном реле, которое отключило реф и банально не даёт ему заводиться (считая, что и так холодно).

Деталь копеечная, на разных типах рефов используются ровно две модификации. Втыкаю ту, что подходит по габаритам, и через пять минут зову хозяев принимать работу.

– Сделал? – Спрашивает тот, что сидел в этом кабинете до моего прихода (когда я начал работать, он, недовольно морщась, вышел наружу).

Вместо ответа, открываю дверцу и предлагаю проверить лично.

– Молодец. Можешь шагать, – после этих слов он садится за стол и больше не обращает на меня внимания.

Неожиданно.

– Стоимость работы – двадцать пять монет. – Напоминаю вежливо из-за его спины, хотя смутные подозрения у меня уже появились.

– Пошёл вон, уродец, – абсолютно спокойно отвечает тип, даже не поворачиваясь в мою сторону.

Вместо ответа, беру с соседнего приставного стола его комм. Комм выполнен какой-то неизвестной мне компанией с логотипом V (не знаю, что это за знак). Корпус из сплава платины с чем-то (хотя и закамуфлирован под сталь), плюс инкрустирован натуральными камнями.

– Ты чего? – удивляется тип, на мгновение замирая после того, как видит свой комм в моих руках.

– Пошёл вон, уродец, – в точности копирую его же интонации и текст, затем достаю один из инструментов, подготовленных для завтрашней работы.

Завтра идти к пуштунам, и с заточенной линейкой у меня вряд ли получится произвести нужное впечатление.

Потому ещё с утра я заехал на местный рынок и потратил часть заработанных денег, прикупив сразу набор ножей (на весь набор операций плюс про запас).

Изучая линейку производящейся тут техники, я вчера, от нечего делать, наткнулся в сети на описания местных премиальных коммов. Они имеют свои отличия: выполняются из ювелирных металлов (золото и платина), инкрустируются исключительно натуральными камнями (алмаз, сапфир, реже – изумруд).

Один из таких как раз сейчас передо мной, сложно не узнать в реальности.

Больше не говоря ни слова, поддеваю кончиком лезвия крапана, которыми крепится самый большой камень на корпусе.

Через секунду, отделив камень от комма, бросаю комм на стол, а камень аккуратно заворачиваю в обрывок бумаги (оторванной тут же от какого-то листа у него на столе).

Получившийся бумажный свёрток аккуратно прячу в нагрудный карман.