Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым

Теплый солнечный свет из небольших окон наполнял комнату, воздух был душным, но в тишине, возникшей вокруг царило спокойствие, Акио лениво повернул голову рассматривая девушку рядом. Ее лицо еще было немного красным, а глаза опущены вниз. Солнечные лучи играли в волосах заставляя их светиться настоящим золотым цветом, и ведомый этой яркостью Акио протянул руки осторожно взяв локон Миры, перебирая пальцам рассыпчатую прядь он улыбался.

— Если бы в тот день выбирать нужно было тебе, а не нам, ты бы выбрала Иошихиро, — Акио говорил очень тихо и даже лениво, это не звучало вопросом скорее принятым утверждением, но он боялся посмотреть Мире в глаза предпочитая разглядывать прядь в ладони.

— Конечно, — без доли раздумья ответила Мира.

— …

— Сам подумай перед тобой два абсолютно одинаковых на первый взгляд человека только один из них наследник клана и общая гордость, а второй ты, разве есть хоть одна причина выбрать второго?

— Это звучит как-то грубо, — скривив лицо Акио отпустил волосы и отвернулся.

— Но наше сердце странное, — Мира продолжила, — оно не ищет причин для любви, а просто любит. Оно принимает все, что происходит с ним как должное и абсолютно не желает советоваться с разумом, — она приподняла брови глядя на заинтересованное лицо Акио, — а мой разум говорит, что ты безнадежный.

— Ты впервые сказала, что любишь меня, — Акио был настолько счастлив в моменте, что даже не услышал всего остального.

Мира неловко отвернулась, скрестив руки на груди пока Акио радостно прикусывал нижнюю губу расплываясь в улыбке, теплота пронзившая грудь быстро сошла, возвращая его к странному чувству.

— Я не хочу, чтобы ты ходил туда, — холодно проговорила Мира.

— Я впервые в жизни пытаюсь сделать выбор, а все так противятся этому словно я действительно ни на что не годен.

— Дело не в тебе.

— А в чем? В императоре? Если ты считаешь, что я ему доверяю то ты сильно ошибаешься, но пока в его действиях и моем обучении не было ничего подозрительного.

— Пока.

— Вы же были близки об этом весь дворец судачит, что же случилось?

— О чем еще судачит дворец? — Мира повернулась и ее взгляд льдом ударил по Акио, он точно не желал отвечать.

— Ты всегда так остро реагируешь, когда речь заходит об императоре и дворце, но при этом при любой возможности напоминаешь, что ты наследница императорского клана.

— Потому что это все, что у меня есть.

Акио не понял, что хотела сказать Мира и неосознанно приподнял бровь.

— За мной нет ничего кроме происхождения, — увидев его вопросительный взгляд ответила девушка, — с самого детства я только и слышала о великом даре императора и пока главы кланов продолжали ярко улыбаться на приемах благодаря моего отца, я видела, как он медленно разрушается от поселившейся в нем нечисти. В восемь лет пока другие дети радостно запускали воздушного змея я впервые слегка с невыносимой болью под ребрами и пока я в истерике просила мне помочь отец лишь мягко улыбался, а в глазах его читалась беспомощность. Я росла и боль становилась сильнее, а мой отец гас в неконтролируемых вспышках, пока люди наслаждались хрупким миром за своими окнами. Так неужели мой характер столь высокая цена за страдания, которое несет моя семья? Была бы моя воля я бы заставила страдать окружающих куда сильнее, но пока делаю, что могу.

— Ты звучишь действительно угрожающе, но в твоих словах есть смысл, — он окинул Миру взглядом и даже не мог представить, чтобы эта хрупкая миниатюрная девушка в действительности могла кому-то навредить, кроме него, — раз так, то я возьму на себя эту ношу, буду любить тебя вместе с твоими дурными замашками.

— Все будет куда хуже, чем ты можешь себе представить. Я вряд ли доживу и до 40, а если и протяну чуть дольше, то жизнью это вряд ли можно будет назвать. Отцу многие признавались в любви, да и он этим часто грешил, вот только когда он умирал рядом не было никого. Все эти громкие слова о любви на деле ничего не значили, — Мира улыбнулась словно старалась скрасить мрачную тему разговора.

— Что это, когда вот здесь сжимает? — Акио взял ладонь Миры и приложил между своих ребер.

— Тоска? — вглядываясь в его испуганные глаза спросила Мира, она удивилась, но не стала спрашивать, а Акио лишь благодарно кивнул.

В тот день Акио осознал, что его тревожило и почему было так плохо. В его теле появились абсолютно непривычные ощущения, словно все внутри старалось изменить свое местоположение. Когда он видел Миру под ребрами становилось тепло и сердце быстро билось, когда видел Луну в горле сжималось так что не выходило глотнуть. Стоило увидеть Иошихиро с Мирой Акио чувствовал странную горечь во рту и ребра словно щекотали.

Но самые странные ощущения он испытывал, слыша привычную похвалу старшему брату будь то просто прохожие на улице или тем более кто-то близкий — словно тиски сжимали все внутренности, а щеки сковывались в ознобе. Он было уже решил, что заболел, но старался не подавать виду.