Мне есть что вам сказать

Полковник Игорь отходит под предлогом, что надо выключить музыку. «Ммм, хороший костюм», – говорю я. Белый в тонкую черную полоску. «Мой друг, итальянец, привез из Италии. Хочу быть похожим на Мартина Белла[202]. Я считаю его своим другом».

Разве не досадно, что он не может сейчас ездить по Европе из-за обвинений Гаагского суда в военных преступлениях? «Мне плевать. Я этот суд не признаю».

«Мы воины по крови. Мой дед воевал с австро-венграми и немцами. Мой отец был партизаном. Я честно говорю вам: нам плевать. Мы защищаем свою страну. Защищаем наших детей. Всех, кто будет выяснять с нами отношения, мы убьем. Вы должны понять, что мы воюем лучше, чем вьетнамцы, и мы устроим вам новый Вьетнам в сердце Европы. Мораль на нашей стороне, и мы готовы умереть. Мы соберем армию в 2 млн. Вас будет убивать моя жена. Вас будет убивать мой сын, которому 15 лет».

Ага, полковник Игорь и другие, они вооружены? Игорь заерзал. «Э, ну да, конечно, у них есть оружие, – говорит Аркан. – Но не в отеле».

«Я буду убивать британских солдат, потому что они убили моего друга и сказали, что он был военным преступником».

«В спину», – говорит Игорь безучастно.

«Он не был даже вооружен, но они убили его: Специальный военно-воздушный полк, – уточняет Аркан. – Вы же видите по Блэру, по Робину Куку, что в основном эту войну и ненависть к сербам раздули британцы».

Он касается уха и что-то бормочет Игорю. «Они и сейчас бомбят, – говорит он мне. – Я слышу это. У вас плохой слух».

«Этого капитана регбистов они уничтожили просто так, ради забавы. А эту, с обнаженной грудью; вы хотите убить ее, как убили Диану. У вас, британцев, есть какая-то жестокость в менталитете, вот почему вы побеждаете».

31 мая 1999 г., The Daily Telegraph

Четыре сердитых послания из Белграда.

Неумелые налеты из-за облаков

Это может случиться не сегодня. И не на этой неделе. Но у меня предчувствие, что в ближайшем будущем эта ненормальная война все же закончится. Под бетховенский финал бомб, сбрасываемых американской военной авиацией, Черномырдин в последний раз полетит в Белград.

Слободан Милошевич подпишет нечто, подразумевающее принципы НАТО, принципы «Большой восьмерки» и декларации ООН, и все будут подскакивать к трибуне и провозглашать триумф. «Слобба[203] сдается», – заявит The Sun по указанию Аластера Кэмбелла.

Гордый премьер-министр обратится к благодарной, но в душе апатичной нации. В Вашингтоне будет царить такая же радость, но и апатии будет не меньше. Большая часть Сербии, где из-за дороговизны газет население в основном смотрит новости по сербскому телевидению RTS, также будет ликовать.

Впервые после начала бомбардировок Милошевич напрямую обратится к своему народу, привыкшему видеть его в хронике, где он сидит за столом, покрытым зеленым сукном, в окружении кивающих министров или приветствует делегации из Москвы или Афин. Он провозгласит победу сербов в том смысле, что они выжили после 70-дневного смертельного дождя, устроенного им самой продвинутой и устрашающей военной державой в мире, и защитили себя от альянса стран, общий ВВП которого в несколько тысяч раз больше, чем их собственный.

Кто будет прав в этой какофонии пропаганды? Посмотрим на так называемые факты, лежащие на поверхности. Как хвастают сами натовцы, они врезали Югославии, которая уже до 24 марта была совершенно измотана. Я видел мосты, электростанции, правительственные здания, «резервуары с горючим», они же заправочные станции, превращенные в непонятные обугленные куски; не забыты и школы, больницы, дома престарелых и вообще жилые дома, разрушенные до основания.

Почти каждый день журналисты покидали Белград под прикрытием медицинского конвоя, чтобы посмотреть на новые чудовищные преступления. Мне хочется сказать: «Не верь глазам своим. В последние 48 часов бомбы сбрасывали просто куда попало. На мост, забитый покупателями, на санаторий, где одни старики. Пока Джейми Ши[204] в НАТО делает вид, что он расследует ту или иную допущенную ошибку, искусно откладывая огласку результатов расследований, чтобы снять напряжение, количество погибших увеличивается и составляет уже примерно 1200 гражданских лиц.

Что касается Косово, бедной горной провинции Югославии, из-за которой мы и ведем войну, то что мы видим там? В действительности мы ничего не знаем, так как одним из последствий не поддерживаемых ударов авиации явилось то, что организациям, оказывающим помощь, и СМИ очень трудно работать в зоне боевых действий. НАТО заявляет, что 340 албанцев расстреляны сербской армией; такая оценка кажется заниженной. Еще неизвестно, какое побоище нам откроется, когда туман рассеется.

Мы также знаем по опыту Боснии и Хорватии, что многие из них откажутся возвращаться. Кто их будет винить? Дома многих из них разрушены.