Мне нравится, что Вы больны не мной…

5

Над вороным утесом –Белой зари рукав.Ногу – уже с заносомБега – с трудом вкопавВ землю, смеясь, что первойВстала, в зари венце –Макс! мне было – так верноЖдать на твоем крыльце!Позже, отвесным полднем,Под колокольцы коз,С всхолмья да на восхолмье,С глыбы да на утес –По трехсаженным креслам:

Тронам иных эпох –Макс, мне было – так лестноЛезть за тобою – БогЗнает куда! Да, видыВидящим – путь скалист.С глыбы на пирамиду,С рыбы – на обелиск…Ну, а потом, на плоскойВышке – орлы вокруг –Макс, мне было – так простоЕсть у тебя из рук,Божьих или медвежьих,Опережавших «дай»,Рук неизменно-брежных,

За воспаленный крайРаны умевших братьсяВ веры сплошном луче.Макс, мне было так братскиСпать на твоем плече!(Горы… Себе на гореВидится мне одноМесто: с него два моряБыли видны по дноБездны… два моря сразу!Дщери иной поры,Кто вам свои два глазаПреподнесет с горы?)…Только теперь, в подполье,

Вижу, когда потухСвет – до чего мне вольноБыло в охвате двухРук твоих… В первых встречныхЦарстве – и сам суди,Макс, до чего мне вечноБыло в твоей груди!Пусть ни единой травки,Площе, чем на столе –Макс, мне будет – так мягкоСпать на твоей скале!28 октября 1932Кламар

А. Белому

(1880–1934)

Пленный дух

(моя встреча с Андреем Белым)

Посвящается

Владиславу Фелициановичу Ходасевичу

I. Предшествующая легенда

Легкий огнь, над кудрями пляшущий,Дуновение – вдохновения!

– Спаси, Господи, и помилуй папу, маму, няню, Асю, Андрюшу, Наташу, Машу и Андрея Белого…

– Ну, помолилась за Андрея Белого, теперь за Сашу Черного помолись!

Самое забавное, что нянька и не подозревала о существовании Саши Черного (а существовал ли он уже тогда, как детский поэт? 1916 год), что она его в противовес: в противоцвет Андрею Белому – сама сочинила, по женскому деревенскому добросердечию смягчив полное имя на уменьшительное.

Почему молилась о нем сама трехлетняя Аля? Белый у нас в доме не бывал. Но книгу его «Серебряный голубь» часто называли. Серебряный голубь Андрея Белого. Какой-то Андрей, у которого есть серебряный голубь, а этот Андрей еще и белый. У кого же может быть серебряный голубь, как не у ангела, и кто же еще, кроме ангела, может называться – Белый? Все Ивановичи, Александровичи, Петровичи, а этот просто – Белый. Белый ангел с серебряным голубем на руках. За него и молилась трехлетняя девочка, помещая его, как самое любимое – или самое важное – на самый последок молитвы. (Об ангелах тоже нужно молиться, особенно когда на земле. Вспомним бедного уэльсовского ангела, который в земном бытовом окружении был просто непристоен!).

Но имя Белого прозвучало в нашем доме еще до Алиной молитвы, задолго до самой Али, и совсем не в этом доме, и совсем иначе, ибо произнесено оно было далеко не трехлетним ангелом, а именно: моей теткой, женой моего дяди, историка, профессора Димитрия Владимировича Цветаева, и с далеко не молитвенной интонацией.