Мне нравится твоя ложь

— Я в порядке, — выдыхаю я. Мне на самом деле больно, но не потому, что он прикасается ко мне. Я в огне, горю, но его рука на мне — успокаивающая прохладная вода. Я не хочу, чтобы он когда-нибудь останавливался.

Но затем он замирает, когда его темный взгляд падает на мои бледнеющие синяки. Его челюсти сжимаются.

— И ты думаешь, что мне чертовски жаль, что я убил его? Единственное, о чем я сожалею, что его нет в живых, чтобы я мог сделать это с ним, прежде чем пристрелить.

Но это будет означать лишь больше боли для Кипа, больше чувства вины.

— Я рада, что это было быстро.

— Ты и должна, — мрачно отвечает он. — Ты всегда была слишком прощающей.

Может быть, так, но я знаю, что он никогда не простит себя. Ни за то, что позволил мне получить травму, ни за то, что оставил Клару в детстве. Ни за убийство монстра, которым был его брат.

Хотя я сделаю все, что могу для него. Я дам ему безусловную поддержку лучшим способом, который знаю. Любая практика в раздевании пригодится. Я пробегаюсь руками по груди, привлекая его внимание, предлагая себя.

Он смотрит на мою грудь с голодом, с нуждой. Его взгляд опускается ниже.

И я замираю, зная, что он увидит.

Обычно я ухаживаю за собой. Я полностью брила киску, когда работала в клубе. И до этого, с Байроном, я пользовалась воском. Я не смогла сделать ничего из этого, пока восстанавливалась последние несколько дней. Там, в области паха, короткие, колючие волоски, которые я не обрезала и не ухаживала Поняв это, я сдвигаюсь, чтобы прикрыть себя.

Рукой он хватает меня за запястье.

— Не надо, — грубо произносит он.

— Что не надо?

— Не прячься от меня.

Я закрываю глаза, и опускаю руку. Доверие. Вот что это значит. Он знает это, и я тоже. Доверие в том, что ему понравится мое тело, когда я перестану быть гладкой, скользящей стриптизершей, которую он видел на сцене. Доверие в том, что он хочет меня для большего, не только для секса. Я мало знаю о доверии. Это язык, на котором я не говорю, но слышу его звучание, когда нахожусь рядом с Кипом. Хочу его достаточно, чтобы попробовать. Нуждаюсь в нем достаточно, чтобы попробовать.

— Сядь, — говорит он, указывая на выступ крыльца.

Я сажусь на гладкую древесину, чувствуя, как перекладина вдавливается в мою кожу. Прямая идеальная осанка не остается надолго. Прикоснувшись одним пальцем к моему подбородку, он приподнимает его, пока я не упираюсь взглядом вверх, и откидывает мою голову назад. Крыльцо скрипит немного, как и я, но я не сомневаюсь, что оно выдержит. Даже если мы будем трахаться на нем, оно выдержит.

Как в бальном зале, как в «Гранде», все в этом месте построено, чтобы выдержать.

— Ты боишься? — спрашивает Кип. Он, должно быть, чувствует мою дрожь.

— Да, — шепчу я.

Он оставляет поцелуй у меня на щеке, затем ниже по челюсти, спускается к моей шее.

— Ты боишься меня?

Спустя удар сердца, я киваю.

Он сдвигается по моему плечу, оставляя поцелуи, пока его рука скользит между моих ног.

— Боишься, что я похож на своего брата?

— Ты не такой, как твой брат, — говорю я, задыхаясь, потому что он держит пальцы на моей киске, мягко потирая, и это слишком много. Даже такого легкого прикосновения слишком много. Что я почувствую, когда он трахнет меня?

Кип встает на колени, внимательно наблюдая за моей киской. Твердой рукой он разводит мои ноги. Затем наклоняется и целует клитор. Я потираюсь об него бедрами, но потом он исчезает, оставляя меня с чувством потери. Я издаю мягкое хныканье.

— Он не делал этого? — спрашивает Кип.

— Никогда.

Кип наклоняется и облизывает мои половые губы, пока я дрожу от ощущений. Я уже натянута, напряжена и близка. Затем он кружит языком вокруг моего клитора.

— Кип.

Его глаза вспыхивают, глядя вверх на меня.

— Ты останешься сидеть очень спокойно, чтобы ничем не навредить. Просто сиди. Позволь мне позаботиться о тебе. Понимаешь?

Я кусаю губу. Это не совсем ответ.

Он проталкивает в меня два пальца, и я стону.

— Что такое, Хонор? Расскажи мне, о чем думаешь. Не прячься от меня.

— Этого он тоже никогда не делал, — шепчу я.

Его пальцы сгибаются во мне, задевая определенное место.

— Не делал что? — спрашивает он хриплым голосом.

— Не заботился обо мне. — Я рассказываю ему то, что, знаю, он хочет от меня, точно так же, как он дает мне то, что нужно мне. — Ты абсолютно на него не похож.

Кип не отвечает. Он просто наклоняется вперед и сосет мой клитор, вращая пальцами — сильно — и меня бросает в оргазм, я не в силах сжать бедра или трахнуть его руку, неспособна двигаться вообще, пока он берет удовольствие от моего тела, пока толкает меня к краю, а затем ловит меня в падении, убедившись, что я не порву свои швы или не наврежу себе, пока кончаю.

— Почему ты меня боишься? — тихо спрашивает он, прежде чем я успеваю даже перевести дыхание.

И я отвечаю ему. Я бы не посмела утаить ответ.

— Потому что ты мне нужен.