Мне снится нож в моих руках

Она обернулась к нему. Даже в полумраке Каро видела её решительный и непоколебимый взгляд.

– Потому что есть то, что правильно и то, что неправильно. Вот и всё.

Нет. Каро охватил гнев. Да, разумеется, то, что делает Фрэнки – неправильно, но Хезер разрушит его жизнь, если расскажет тренеру. Тогда его исключат. А это значит, она разрушит «ист-хаузскую семёрку».

Хезер резким движением засунула герметичный пакет обратно в свою сумку и быстро пошла прочь, пройдя прямо мимо Каро. Последняя едва успела забиться глубже за стулья, чтобы не попасться Хезер на глаза, когда та быстро прошла мимо неё.

– Хезер, пожалуйста, – взмолился Фрэнки.

– Ты его уничтожишь, – хрипло сказал Джек.

– Не уничтожу, если вы поступите правильно, – ответила Хезер, распахнула дверь и выбежала вон.

– Я не могу, – сказал Фрэнки Джеку. Каро спряталась так глубоко, что теперь ей было их не видно, но страх в его голосе вызвал у неё приступ паники. Она старалась сосредоточиться на дыхании: вдох, выдох, вдох, выдох.

– Знаю, – просто ответил Джек. – Пошли, давай выйдем отсюда. Не знаю почему, но с этой комнатой что-то не так. Она будто нас слышит. Это жутковато.

Вдох, выдох, вдох, выдох. Каро старалась синхронизировать дыхание с их шагами, когда они прошли мимо. Джек шарил глазами, пытаясь понять, что не так в этой комнате, но к счастью, не заметил её. Наконец за ними захлопнулась дверь и Каро осталась сидеть одна в густой чаще из стульев.

Тяжело дыша, она зацепила куртку негнущимися пальцами, сорвала её с себя и расстегнула рубашку, чувствуя острую нехватку воздуха. Раньше она объясняла эти панические приступы тем, что всю жизнь была так изолирована, но вот прошло четыре года колледжа, а ничего не изменилось. Она всё ещё не понимала, что с ней не так, зато прекрасно понимала другое – Хезер собирается разрушить жизнь Фрэнки. Как может один из членов «ист-хаузской семёрки» так поступить с другим? Хезер собирается разрушить единственную дружбу, которая была в жизни Каро. Отправить её обратно на обочину.

Паника нарастала, пока сквозь неё не пробилась одна мысль. Эта рациональная до ужаса мысль захватила её, и заставила колотящееся сердце забиться медленней, охладила жар её кожи, наполнила её убеждённостью, граничащей со слепой верой. Хезер ничего у них не отнимет. Сидя в одиночестве в темноте она протянула руку к крестику на шее и его металлические края больно ткнулись в подушечки пальцев. Это было как обещание. Каро ей не позволит.

Глава 25

Сейчас

Мы не собирались ехать на плоту Фрэнки зайцами все вшестером. Но перед стадионом творилось просто безумие – толпа, приехавшая на встречу выпускников, была как океан с непреодолимыми, не годящимися для навигации приливами. И хоть мы и выглядели как все остальные – с головы до ног одетые в алое и белое – мы были в ином мире: нервные и тревожные от веса наших вопросов к Фрэнки.

Я не могла избавиться от чувства, что я что-то упускаю; не могла перестать смотреть на Каро, когда она отворачивалась и думать о её открытом лице в утреннем свете в моём гостиничном номере. Представлять себе её десять лет назад, следящей за нами через весь кампус. Намеренная узнать нас лучше, чем мы ей позволили бы, в ужасе от мысли, что её оставят позади.

А за мной она куда ходила?

У всех было чего стыдиться. Каро всё ещё была тем же человеком. Но пока мы пробивались сквозь толпу, она обернулась, поймав мой взгляд. И я почувствовала её признание, будто электрический заряд между нами, жужжащий у меня под кожей.

Поэтому когда мы добрались до платформы Фрэнки – футбольной платформы, на которой ехал гранд-маршал, первый в процессии – я, не подумав, бросилась туда, движимая дискомфортом от её присутствия. Все остальные, включая Эрика, последовали за мной, и мы сгрудились за двухметровой копией Блэквельской башни, договорившись схватить Фрэнки, как только увидим его в толпе футболистов и стащить его с платформы, чтобы поговорить. Но тут мы почувствовали огромный толчок, услышали вой толпы – и внезапно мы поехали.

– О, господи, – сказала Каро, побледнев. – Началось.

Я посмотрела за перила платформы. Машущие, кричащие фанаты, молодые и старые, целое море алого и красного. Меня затошнило.

– Нам надо слезть.

– Не говори глупостей, – сказал Минт. – Нас все увидят. Давайте просто останемся тут и спрячемся, и потребуем у Фрэнки ответов, когда парад закончится. Всё будет хорошо.

– Минт? – Громкий голос – Фрэнки – прозвучал с другой стороны башни. – Что ты тут делаешь? – Ослепительный в кроваво-красном плаще гранд маршала и со скипетром, Фрэнки стоял с открытым ртом и выглядел как очень ошарашенный король Дюкета.

– Эммм… – Каро в отчаянье посмотрела на Эрика, ожидая, что он возьмёт допрос на себя, но он только поднял бровь, будто говоря: «Это была ваша идея».

– Вы пришли поболеть за меня, – сказал Фрэнки с неожиданной радостью. Он посмотрел на нас, разглядывая наши лица и задержавшись на Минте.

– Это даже лучше, чем я себе представлял. Пойдёмте со мной вперёд. – Он потянул за собой Минта, а все остальные, неуверенно переглядываясь, пошли за ними.