Мне снится нож в моих руках

Пройдя на нос платформы, Фрэнки повернулся ко мне.

– Прямо как на первом курсе, да?

Джек изгнан. Хезер мертва. Все твои друзья нападут на тебя, чтобы спросить, ты ли её убил. Да, Фрэнки, точно как тогда.

Я прочистила горло. Так много народу в толпе махали ему и кричали его имя. Один болельщик даже был одет в копию его формы из «Сэйнтс».

– Они тебя любят, – сказала я. – Ты – настоящая звезда.

Использует ли Фрэнки до сих пор допинг? Что подумали бы все эти люди, если бы узнали?

– Будем надеяться, – сказал Фрэнки. – Потому что я всю ночь не спал, думал. И у меня есть план.

– Мы пришли, чтобы кое о чём тебя спросить, – вмешался Эрик, говоря погромче, чтобы его было слышно за криками толпы. – Про Хезер.

Фрэнки оглядел нас, и на его лице появились первые признаки понимания – и осознания предательства.

– Постойте. Вы пришли, чтобы меня допросить?

– Ты знал, что Хезер собиралась сдать Джека во время родительского уик-энда, – сказал Куп. – И твои родители, скорее всего, услышат эти новости вместе с ними. Твой папа всё услышит. Почему ты нам этого не сказал?

– Это довольно серьёзная мотивация для убийства Хезер, – сказал Минт без обиняков. – Если её убить, она не скажет твоему отцу о Джеке, и он не будет подозревать и задавать тебе вопросы.

Рот Фрэнки широко раскрылся. Вокруг нас люди продолжали выкрикивать его имя.

– Ребята, я вам поверить не могу. Я не говорил вам о том, что Хезер планировала сдать Джека, потому что не хотел говорить о ней что-то настолько некрасивое. – Фрэнки почесал лицо руками и помедлил. – Она не стала бы это делать.

– Откуда ты это знаешь? – Каро облокотилась на перила. Её тёмные волосы развевались по ветру.

– Потому что она пожалела даже что сказала мне, что Джек сказал ей, что он би. Она плакала и говорила, что была пьяна, что не должна была ничего говорить, особенно мне, потому что она думала, что я его возненавижу. Попытаюсь выгнать его из «Фи Дельты». Она помнила, что я сказал о Дэнни Граере в ночь, когда ребята разрисовали его портрет в общежитии. Она думала, что я – гомофоб. Она умерла, думая, что я – гомофоб.

Я подумала о рассказе Каро о том, как Хезер отругала Фрэнки за то, что втянул Джека в свою стероидную историю.

– Она пыталась защитить Джека, – сказала я. – Как всегда.

Фрэнки кивнул.

– Вот почему я знаю, что она не сказала бы его родителям. Я знаю это всем сердцем. То, что она сказала Кортни, было сказано от боли и чтобы спустить пар.

Внезапно я не могла больше терпеть. Я должна была знать, хоть бы Каро меня за это и убьёт.

– Ты перестал принимать стероиды? На старшем курсе колледжа, когда Хезер припёрла вас с Джеком к стенке, ты перестал принимать, как она просила, или Джек так и прикрывал тебя? Ты их всё ещё принимаешь?

Каро ахнула, но все остальные хранили мёртвое молчание.

– Ты хочешь сказать, что у Хезер было ещё больше компромата на Фрэнки? – спросил Эрик, суживая глаза до щёлочек. – Такого, который мог стоить ему карьеры?

Фрэнки глазел на меня, слишком удивлённый, чтобы сделать что-то, кроме как широко раскрыть рот.

– Хезер тебе рассказала?

Я чувствовала на своём лице горячий взгляд Каро.

– Это неважно. Отвечай на вопрос.

– Не может быть, чтобы Фрэнки… – Минт глянул на то, как толпа и остальные футболисты машут нам возле платформы. Было слишком шумно, чтобы нас можно было услышать, но он всё же опустил голос. – Мошенничал.

К моему удивлению, Фрэнки потряс головой.

– Это правда. Я был идиотом. Я тогда баловался этой дрянью. Джек помогал мне пройти тесты на наркотики, и в последний раз, на старшем курсе, Хезер нас поймала. Она угрожала сказать моему тренеру. Мы с Джеком всё равно это сделали, и я всё ждал, что небо на меня упадёт. Но ничего не случилось. Наверное, Хезер передумала. – Он посмотрел на Эрика. – Так что у меня не было причин на неё злиться. И в любом случае, я перестал использовать допинг. Она до смерти меня перепугала, и этого оказалось достаточно.

Почему Хезер не сказала тренеру Фрэнки, как клялась поступить? Я попыталась поймать взгляд Каро, но она отказывалась на меня смотреть. Не хватало кусочка паззла.

– Так значит весь этот талант, – сказал Минт, – был из-за допинга, а не ты? Не «гордость Оаху»?

– Клянусь, моя карьера в «НФЛ» – это всё я, – сказал Фрэнки.

– Никто не идеален, – сказал Куп. – Чья бы мычала, да?

– Нет, Минт прав. – Фрэнки посмотрел на море людей. – Я устал притворяться тем, кем не являюсь. Я так много всего сделал просто потому, что не думал, что я достаточно хорош. Пора перестать бояться. Я постараюсь отрастить воображение получше.

Прежде чем кто-то успел что-то ответить или задать ещё вопросы, Фрэнки схватил со стойки в углу платформы микрофон и закрыл глаза – ненадолго, всего на секунду, – а потом открыл их и закричал в микрофон с широченной улыбкой: «С праздником, Дюкет!»

Его голос прозвучал над кампусом, словно глас божий. Толпа взвыла в ответ. Я впилась руками в перила.

– Меня зовут Фрэнки Кекоа, выпуск 2009 года. Для тех, кто не знает – пока я был тут, я привёл нашу команду к участию в четырёх чемпионатах дивизиона.

Все затрясли помпонами и заорали.