Мне снится нож в моих руках

– Я знаю, что это сложный план, направленный на то, чтобы снова увидеть меня голым, – сказал Фрэнки, сбрасывая ботинки так, что они разлетелись в разные стороны. – Хоть вы к этому, возможно, и готовы, я хочу вам напомнить: на самом деле у меня в штанах нет кита. Только я.

– Фу, Фрэнки, – завизжала Каро, дёргая свой крестик. Она не сняла с себя ничегошеньки из одежды.

– В чём мать родила, Родригез! – Хезер с разбегу бросилась в волны; теперь раздетая на сто десять процентов.

– Всё хорошо: я собираюсь купаться голышом в одежде. – Надо отдать ей должное: Каро бросилась в волны следом за Хезер.

Фрэнки, обнажённый, как и Хезер, повернулся к нам с огромной дьявольской ухмылкой, помедлил секунду, чтобы подмигнуть нам, а потом бросился спиной вперёд в океан, упав туда с громким шлепком.

Мой рот широко раскрылся. Вот это Фрэнки.

– Он не соврал, – закричал Джек, прыгая в воду следом за ним. – Мечта китобоя!

Всё ещё прикрывая свою голую грудь, я сложилась пополам, не в силах дышать от хохота. А потом на берегу возле меня оказался Куп, смотрящий на океан. Он повернулся ко мне и улыбнулся. Вот он был: взгляд, от которого тускнел весь остальной мир. На этот раз я не отвернулась и почувствовала, что что-то между нами сдвигается. Короткое расстояние между моим телом и его – маленькая порция воздуха и песка – теперь было не недвижимым, а живым. Я чувствовала его тело, так близко к моему, что можно потрогать. Его взгляд ощущался, как физическое прикосновение, как палец, гладящий меня по руке; от этого прикосновения по руке ползли мурашки.

Голые плечи Купа были мускулистыми. Его кадык под острыми линиями подбородка дёрнулся. Его тёмные волосы поднял ветер. Я протянула руку, чтобы дотронуться до них, машинально пригладить, а он резко вдохнул.

Я отдёрнула руку.

– Что?

Его глаза, такие серьёзные.

– Я запоминаю, как выглядит твоё лицо в этом свете.

Только я открыла рот, чтобы заговорить, к нам из ниоткуда примчался Минт, обнял меня руками и поднял высоко над собой. Я завизжала от удивления; сердце качало адреналин, а он побежал в океан. Последним, что я увидела, был Куп, стоящий в одиночестве на берегу, освещённый мягким золотым закатом; острый взгляд и загадочная улыбка. Идеальный силуэт.

И потом мы бросились в море.

Под поверхностью, проглоченная холодной, солёной волной, я крепко зажмурилась и позволила себе тонуть. И в этот момент на меня напало дикое желание. Я хотела остаться тут, навсегда погружённой под водой. На поверхности все дни моей жизни были ожиданием, как обещание. А тут не было ничего, кроме чистого листа, и «всё возможно», и «а что если». Моя жизнь может значить что угодно; я могла стать кем угодно, если только не пробью водную гладь, и останусь тут, в этом прекрасном, бесконечном «сейчас».

Глава 35

Сейчас

Голос Купа отдёрнул меня от окна, будто марионетку на верёвочке: тело отреагировало раньше, чем разум осознал, что происходит.

– Что ты тут делаешь? – Я споткнулась, отступая. – Как ты узнал, где я?

Он стоял, обрамлённый дверным проёмом, и тяжело дышал; его волосы были потными и растрёпанными. Вид у него был такой, как будто он бежал через весь кампус. Он где-то потерял свой свитер; я представила себе, как он срывает его с себя на бегу. Теперь он был одет в одну чёрную футболку с порванными рукавами; нитки свисали над его бицепсами. В правой руке он что-то крепко сжимал.

– Отойди оттуда. – Куп перелез через стену из кушеток и прыгнул, чтобы оттащить меня от разбитого окна. Он развернул меня так, чтобы встать спиной к открытому небу, используя свою спину как щит, и впившись пальцами в мои плечи. Его сердце бешено билось. Я закрыла глаза и принялась запоминать давление его тела на моё, его запах – древесный и дикий; цитрус и земля.

– Как ты узнал? – повторила я.

Я почувствовала, как подбородок Купа падает мне на затылок.

– Это было моё место. Когда дела шли плохо, ты всегда находила меня.

Это была правда. Тогда я всё время наталкивалась на него. Странное совпадение; только вот это не было совпадением: это было гравитационным притяжением. Теперь, когда он обнимал меня на вершине Блэквильской башни, мы словно вернулись назад на третий курс, в обыкновенный день. Этот момент – этот бесценный пузырёк времени – сколько бы он ни продлился, был даром.

Куп отстранился от меня, держа меня на расстоянии вытянутой руки.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не делала того, на что это было похоже.

И момент закончился.

Я посмотрела мимо него в окно. Даже сейчас, в своей низшей точке, я не могла этого сказать. Не ему.

Его голос сделался резким:

– Как ты могла?

Я повернулась к нему лицом, наполненная страхом, и слова сами вырвались из меня:

– Потому что я убила её, Куп. Я убила Хезер.

Вот, я призналась. И последнему человеку, которого я выбрала бы для этого признания; человеку, который однажды стоял в этой самой комнате и называл меня социопаткой. Ну, он был прав. Теперь мы прошли полный круг, и он мог собственными глазами видеть каждый дюйм этой страшной правды.

Я напряглась, ожидая, что он оттолкнёт меня.