Мне снится нож в моих руках

Куп сделал глубокий, успокаивающий вдох – и, к моему удивлению, положил руки по обеим сторонам моего лица, взяв в ладони мой подбородок. Его нежность разрывала мне сердце.

– Расскажи мне что именно произошло.

После десяти лет ожидания слова посыпались из меня.

– Всё, что я помню – это что я узнала, что Хезер выиграла стипендию, и я так сильно её ненавидела. Я обезумела. Я взяла свои таблетки и таблетки Кортни для похудания и запила их виски. Я была настолько не в себе, что порезала те фотографии. Последнее, что я помню – это что у меня был какой-то план отомстить Хезер, добиться справедливости. Дальше я не помню. Не помню ничего до следующего утра, когда я проснулась вся в крови.

Как не странно, Куп даже не моргнул.

– И всё?

Я заставила себя заговорить:

– Куп, я хотела, чтобы она умерла. Я помню, как думала об этом. Представляла себе.

– Ты не помнишь, как пришла в мою квартиру?

Я сделала шаг назад, и его руки упали с моего лица.

– В твою квартиру?

Он выдохнул и пробежался рукой по волосам. Странно: его пальцы были в грязи.

– Ты появилась в ту ночь у меня под дверью, пьяная и вся в крови, и вломилась внутрь. Ты говорила, что тебе нужно безопасное место.

Я подняла руки ко рту. Кровь. Он всё это время всё знал.

– Я попытался тебя вымыть, но ты мне не давалась. Ты дралась со мной, когда я пытался тебя обнять, довольно сильно поцарапала мне лицо. Потом ты села посреди кухни и выложила всё начистоту. Ты рассказала мне всё о стипендии.

Я, не веря, посмотрела на него.

– И о письме, – мягко сказал он.

По моим рукам пробежал холодок, а за ним – целая армия мурашек.

– Что именно я сказала о письме?

Он сжал руки в кулаки. Я проследила за его движением и посмотрела на предмет в его руках.

– Что это?

Он глубоко вдохнул, а потом поднял его, чтобы мне было лучше видно. Это был диплом – в красивой рамочке, но весь в грязи, а стекло потрескалось из угла в угол. Диплом Гарварда; шрифт и почерк ни с чем было не перепутать – то, что я знала наизусть; то, чего жаждала всю свою жизнь. Надпись от руки сообщала о присвоении Джону Майклу Гарви степени бакалавра по экономике.

Я посмотрела на Купа в безмолвном ошеломлении.

Его взгляд был твёрдым.

– Я хранил это для тебя.

– Как? – Мне едва удалось заставить себя говорить чуть громче, чем шёпотом.

– Джесс, ты рассказала мне, что Гарви с тобой сделал, и я хотел его убить. Сжечь его дом. Но ты сказала «нет», что теперь это не имеет значения. Я был вне себя. У меня тоже были не лучшие времена, со всем, что происходило с наркодилерами и «твиком». Думаю, я тебя напугал, потому что ты сбежала. Я всегда думал, что ты именно поэтому перестала разговаривать со мной после той ночи.

Я рассказала Купу о докторе Гарви. От этой информации кружилась голова. Я подавила желание схватить его за руку, чтобы удержаться на ногах.

Глаза Купа потемнели, а ресницы опустились, когда он взглянул на диплом.

– Во мне была вся эта ярость, которая уже несколько дней как накапливалась. Когда ты ушла из моей квартиры, я пошёл в дом Гарви и разбил там всё бейсбольной битой. Преступник – я, Джесс. Это я написал на его стенах то слово и все разгромил.

Я начала осознавать все масштабы того, что сделал Куп.

– Тебя могли бы выгнать из колледжа за это, отправить в тюрьму. Юридический университет, твоя мама – всё было бы уничтожено.

Он горячо посмотрел на меня.

– Ну, я об этом не жалею. Мне жаль, что я не сделал больше. По крайней мере, того, что я сделал, было достаточно, чтобы спугнуть Гарви, и он покинул Дюкет. Скатертью дорожка!

Я показала на диплом.

– И ты украл это. Почему?

– Ты рассказала мне о Гарварде. Как твой папа там учился и как ты никогда не могла соответствовать ожиданиям. Что он умер на Рождество. Жаль, что ты не сказала мне, когда это случилось. Я поехал бы с тобой в Вирджинию на похороны. Я сделал бы всё, что угодно.

Я рассказала ему об отце. Удивление чуть не сбило меня с ног.

Куп повертел в руках диплом.

– Я был в процессе уничтожения дома Гарви, когда увидел его. Я подумал, что тебе захочется его иметь – может быть, чтобы сжечь. Но после той ночи ты отказывалась со мной разговаривать. Поэтому я закопал его на лужайке перед «Ист-Хаузом». Под нашим столиком для пикников. С тех пор он там и лежал.

– Магия в почве, – ошеломлённо подумала я.

Куп стоял между мной и окном, с ужасно растрёпанными волосами и глазами, всё ещё горящими от ненависти к доктору Гарви, как какая-то тёмная, долбанутая версия героя.

– Значит, ты знал… – я тяжело сглотнула, – про доктора Гарви, и про стипендию, и про моего папу…

– Конечно…

– Когда ты подошёл ко мне на выпускном и предложил выйти за тебя замуж?

Теперь была очередь Купа опустить голову и смотреть на свои ноги. «Предложил выйти за тебя замуж». Эти слова были такими тяжёлыми, такими запретными, что я поверить не могла, что имела наглость произнести их вслух. Но я должна была знать.

Он, почти незаметно, кивнул.

– Ты женился бы на мне, зная всё это.

– Я тебе сказал. Хорошее или плохое, это не имело значения.