Многоликий остров

В своём дождевике, раздуваемом ветром, бесформенном, с пузырящимся горбом и хлопающими полами, эта странная девушка походила отнюдь не на загадочную чёрную птицу, а на маленького ящера, готовящегося взлететь. Он не стал задумываться над тем, есть ли разница от кого принимать помощь, от "птицы", или "ящера". Повернулся к надувной десантной лодке и принялся раздеваться, укладывая в непромокаемый пакет бесполезную в ближайшие сорок минут одежду. Она тоже выскользнула из своей шкуры ящерицы, и когда на обоих осталось одно лишь шёлковое нижнее бельё, подхватили лодку и поволокли в воду. Первая волна нетерпеливо лизнула своим прохладным языком по их щиколодкам. Вода, как и всегда ночью, показалась холодной. Он хотел, было, сказать, чтобы она приподняла повыше и держала лодку покрепче, но вторая волна захлестнула их выше пояса чуть не стянув с него трусы, обдав леденящим облаком брызг, ударилась в днище лодки. Девушка оступилась и их судёнышко, обдав их дождём ледяных брызг, плюхнулась в воду, но не перевернулась, он подхватил его и вслед за уходящей волной потащил на глубину. Когда лодка спокойно закачалась на чистой воде, а глубина позволила, не зачерпнув воды, забраться внутрь, он помог девушке, после чего сам перевалился через борт. Вода всё-таки набралась, но совсем чуть-чуть. Он сразу взялся за вёсла, отгребая подальше от берега. Оказавшись на безопасном расстоянии, они оделись, Он натянул на ещё мокрые плечи куртку, она втащила своё влажное тело в тесный ящероподобный костюм, и закуталась в реликтовых крыльях дождевика.

Большую часть пути проделали молча. Она, сидя на корме, съёжившаяся, нахохлившаяся, смотрящая ему за спину, в сторону этого треклятого острова. Он мерно гребущий, сильными, уверенными гребками, не сводя глаз с её неподвижной фигуры, угадывая в этой монументальной неподвижности лёгкий, почти сакраментальный восторг. Временами он оглядывался, корректируя курс. Остров медленно приближался. Окутанный ночным мраком, представляя собой сгусток не чётких теней, он не вызывал столь желанного на воде ощущения спасительной суши. На душе было смятенно и зябко. И не в такую погоду он выходил в море, и не было никаких тревожных ощущений. А сейчас, ну просто, тоска вселенская. И откуда она, эта тоска, он никак не мог понять.

По днищу шкрябнуло. Они ощутили это своими озябшими ступнями. Чтобы не продырявить лодку на камнях, пришлось снова лезть в воду и тащить к суше на руках. Здесь было неглубоко и штильно. мыс, за которым они оказались, прикрывал их от прибоя, яростный шум которого слышался на той стороне. Выбрались на берег. Почему-то, не сговариваясь, делали всё молча, стараясь лишний раз не шуметь словно творили нечто запретное, а не разыскивали пропавших. Огляделись.

-- Огня не видно, - вполголоса произнесла девушка, - может быть они развели костёр на другой стороне.

Он согласился, а про себя отметил, что логичнее для потерпевших крушение было бы разводить костёр на этой стороне, со стороны материка. Хотя, если уж совсем честно, то отсюда материка всё же невидно. Разве что в очень ясную погоду, какая здесь бывает крайне редко. Собственно говоря, терпел ли кто крушение? Задался он вопросом, но вслух сказал:

-- Давай собираться. Будем осматривать остров, раз уж притащились сюда.