Множественные сны Эльфины Рейн

Теперь руки мелко тряслись уже у Гая. Эль вдруг вспомнила, как Фауст узнал о своей роли в убийстве Бланки, как стойко все принял. Для него тогда все встало на свои места, странности нашли объяснения, и это было спасением. Фауст сухо отделил свои действия от внушенных, он не посчитал себя убийцей и не убивался из-за чувства вины.

Но Гай не такой.

В нем много эмоций, он бывает порывист и не всегда поступает математически точно. Для него сложнее пережить такой поворот, осознать себя соседом чистого зла. Человеком, которому не стоит доверять, ведь в любой момент он может перестать быть собой.

Настала очередь Эль сжимать дрожащие пальцы Гая:

– Мы вытащим из тебя эту дрянь.

Гай мотнул головой:

– Мне до сих пор не верится, Эль… все это время мы ждали какого-то человека, угрозы со стороны. Фраза: «Они придут» воспринималась буквально, но… они нас не отпускали. Так они действуют, да? Чтобы Комиссии нечего было расследовать. Чтобы каждый энтузиаст, что попытается это сделать, потерпел неудачу. Виновных нет, а если есть, то они запутаны в собственных снах и боятся осознать правду. Боятся или вообще не могут. Виновные, которые невиновны. А кто-то из плоти и крови, кого можно наказать, настоящее зло – оно далеко. Так далеко, что не дотянуться. Как скрытая угроза или призрак. Мы видели его и знаем, как он опасен, а остальные – нет. Для них это шутка. Я сам слышал, столько раз слышал, Эль: о секте говорят как о кучке энтузиастов со странными, но невинными фантазиями, как будто они сообщество косплееров, не более того. Вот, что самое страшное.

– Мы знаем, а значит, со временем узнают и остальные, – прошептала Эль, плохо представляя, как все будет, слишком масштабно и неуловимо их личное зло.

Фауст резко встал:

– Не думаю, что все будет так просто. Отец пытался в прошлом, и сейчас он время от времени возвращается к старому делу, но… – он покачал головой. – Чем вообще занимается эта ваша секта?

– Эль не рассказала? – удивился Гай. – Они мечтают начать все сначала в третий раз. Но уже «правильно», так, как они хотят.

– Как начать? Выпустить в мир кошмар, способный уничтожить людей?

– В этот раз все сделает дочь кошмара, по крайней мере, они в это верят. Это сказал временник, так что… спроси Эль, ее интуиция часто подсказывает нужное направление. Временники видят вещие сны.

– Ты еще и временник? – удивился Фауст.

Эль замотала головой:

– Вещих снов у меня ни разу не было. Или я не отличила их от настоящих. Но иногда я чувствую, как поступить. По телу бегут мурашки и приходит знание. Как-то так. Но я бы не доверяла своей интуиции, она… ненадежна.

– Интуиция подсказала ей вмешаться в расследование, – влез Гай. – И это привело нас туда, где мы сейчас. Думаю, подсказка была верной, ведь жить в неведении и дальше – так себе вариант. Теперь мы хотя бы все знаем.

– Знаем, – медленно повторил Фаустино, глядя на Эль. – Только это знание ни черта не поможет, когда мы столкнемся с Мартой Рейн. Полагаю, первостепенная задача – избавиться от нее, остальное продумаем после. Хотя прямо сейчас я вижу один выход, простой и логичный: мы должны сдаться Комиссии.

– Спятил?! – повысил голос Гай. – В твоей обожаемой Комиссии накинутся на Эль, как на аппетитный кусок мяса. И они никогда, никогда ее не отпустят. Если она хоть немного небезразлична тебе, де Веласко, то забудь об этой идее. Ведь ты не увидишь Эль, если сдашь ее.

– Эль нет смысла сдаваться, она не убивала Бланку. Это сделали мы с тобой и внутри каждого их нас есть доказательства, будь то обрывки внедренной идеи или целое подсознание. Этого хватит, чтобы санкционировать новое расследование, в ходе которого ты расскажешь про секту, из которой сбежал. В наших головах будут копаться, но мы подготовимся. Никто не узнает про Эль, зато гибель Бланки обретет хоть какой-то смысл. Она станет началом конца вашей секты. От вас с Эль хотели страха и молчания, а значит, мы обязаны поступить наоборот. Все рассказать, да так, чтобы нам поверили. Мой отец поверит, семья де ла Серда поверит. Что-то начнется в мире виаторов.

– А Эль? – хорошо, что Гай задал этот вопрос, ведь сама Эль опять расплакалась и вряд ли смогла бы что-то сказать, не запинаясь и не икая.

Фауст посмотрел на Эль и улыбнулся:

– Она уедет из Глетчерхорна, запросив перевод. Есть несколько университетов, где учат виаторов, выбрать можно любой, но я бы посоветовал Ватнамток неподалеку от Бангкока. Перевод будет запрошен от мыслителя, но в Таиланд приедет материалист. Все документы будут в порядке, Эль официально станет материалистом, ценным призом в мире виаторов. Мы просто сделаем то, что вам следовало сделать раньше. Да, Эль будет на виду, это тоже опасно, но опасность опасности рознь. Мы выберем меньшее из зол. Если все пройдет удачно… полагаю, мы встретимся в Ватнамтоке в сентябре. Комиссии хватит несколько месяцев, чтобы оправдать нас с Гаем и отпустить. Но это так, лишь намек на план… главное сейчас – сдержать Марту Рейн. Полагаю, не зря все вело к ней, Эль должна была заразиться по их плану. А значит, будет непросто.