Мо

Через пару недель Алекс знал про лаборантку все. Ну, почти все. Видел первые тесты, где она сидела, как камень, но результаты выдала отличные. За это ее сразу взяли на Станцию, все эти гении-психологи быстро поняли, что сильный стресс от потери отца и дома на умственных способностях девчонки не сказался, а это очень даже хорошо. Истеричные бабы при их задачах тоже не нужны. Алекс видел снимки ее дома на Земле: довольно скромный, но вокруг рос большой цветущий сад. Знал в общих чертах биографию, вкусы, привычки. Хотя последних почти не было, и постоянно возникало ощущение, что это маскировка, лаборантка не так проста и примитивна, как хочет казаться, а интуиция его никогда не подводила. В пользу того, что игрушка не простая, говорили и восторги ее наставника, старого профессора Баннера. Алекс по камерам видел его довольную физиономию, когда тот утыкался с девчонкой в очередные расчеты. В принципе, чем заинтересовала его новая игрушка, Алекс не понимал, по правде говоря, и понять особо не старался. Расслабляли его прямые трансляции вечерних заплывов и ее мирный сон в капсуле. Как они вообще спят в этих гробах? Алекс любил большие пространства, жить в норе не для него, хотя по долгу службы приходилось спать в самых разных местах. Но то было временное пристанище, а здесь его дом, просторный пятый сектор был целиком отдан в его распоряжение. Алекса окружало большое светлое пространство, грамотно продуманный минимализм, когда он смотрится невероятно стильно и дорого. Вещей мало, но все – единичный экземпляр, все красивые и на своем месте. Это Антон тащился от ретроштучек, захламил все свободное пространство старыми артефактами. Причем собирал без какой-либо системы, видел что-то редкое и ценное – забирал себе, загребущие руки не могли остановиться. Алекс, наоборот, любил простые, современные и практичные вещи. Среди почти пустых комнат выделялся только кабинет, там было огромное количество старых книг на разных языках. Какие-то он читал в подлиннике, какие-то через специальный переводчик, скользящую по страницам плоскую машинку. Многие книги были настолько старые, что страницы рассыпались в пыль. Все они были оцифрованы и компактно помещались в небольшом плоском планшете, но Алекс любил работать с подлинниками, получать информацию из первоисточников. Привычка никому не доверять и постоянно быть настороже срабатывала даже при чтении книг.

Антон терпеть не мог его пятый сектор, называл его операционной, ворчал, что даже пить не может в таких стерильных условиях. Однажды он заказал Алексу доставку формалинового куста, чтобы хоть как-то разбавить белое пустое пространство. Куст прижился, стоял в углу, создавал атмосферу праздника, Алекс назвал его тоже Антоном. Но все основные гулянки проходили в секторе «А», личном секторе Смотрителя, обставленном с изысканной роскошью. Там были и бассейны с фонтанами, и спальни с гостиными в разных стилях, и выставочные залы раритетных вещей, и длинные картинные галереи, но особая гордость Антона – своя личная оранжерея. В отличие от оранжерей для общего пользования, где были только растения, у Антона росло множество живых цветов самых различных форм и размеров. Даже Алекса, равнодушного к цветам, оранжерея немного поражала. Восторгаться он не умел, в основном говорил каждый раз примерно одно и то же:

– Ничего себе эта хрень у тебя разрослась!

Антон и такой восторг ценил. Он вообще мало кого пускал в оранжерею, при всей своей щедрости рвать цветы никогда и никому не разрешал. Конкуренцию его цветущему оазису мог составить только невзрачный домик на бывшей планете Земля с пышным садом.

Глава 6. Ана