Мода как искусство

Люди нашего времени не отличаются, как правило, ни красотой, ни силой. Антиной сегодня выглядел бы смешным. Самый заурядный домкрат без труда выполняет работу Алкида. Поэтому не стоит украшать то, что не заслуживает внимания; главное - избежать тяжеловесности, вульгарности, погрешностей против элегантности и скрыть тело под оболочкой, которая не выглядела бы ни слишком широкой, ни слишком узкой, которая не слишком подчеркивала бы наши формы и была бы, за исключением немногих деталей, пригодной для всех, как маскарадное домино. Долой золото, вышивки, яркие цвета, долой театральность; пусть окружающие чувствуют, что человек хорошо одет, но при этом в памяти у них не останется ни единой черты его наряда. Качество сукна, безупречность покроя, продуманность фасона и, главное, умение носить костюм - вот в чем заключается изысканность. Оттенки эти ускользают от художников, которые в большинстве своем влюблены в яркие краски, в обильно ниспадающие складки, в переливающиеся драпировки, в могучие торсы и развитые бицепсы. Они жалеют, что никому из юных модников не пришло в голову завести себе шляпу с пером или алый плащ; они удивляются упорству, с каким светские люди хранят верность своим печальным, бесцветным, однообразным одеяниям, а это все равно что спрашивать, отчего в Венеции все гондолы - черного цвета.

Между тем при всем их однообразии нет ничего легче, чем отличить гондолу патриция от гондолы буржуа.

Впрочем, если у художников еще есть основания протестовать против мужского платья, фасоны которого они предоставляют сочинять портным, вместо того чтобы взяться за это дело самим, то уж бранить женские наряды они не имеют ровно никакого права. Если бы художники чаще бывали в свете и согласились хотя бы на один вечер избавиться от своих профессиональных предрассудков, они увидели бы, что бальные туалеты наших дам способны удовлетворить самые взыскательные вкусы и что художник, который изобразил бы их с исторической точки зрения стильно, но точно, создал бы изумительные шедевры красоты, элегантности и колорита. Лишь тот, кто всецело пребывает во власти ложноклассического образования, способен не почувствовать прелести таких картин, как разъезд после представления в Опере или дамы в гостиной, сидящие в креслах или стоящие подле консоли или камина.

Никогда еще, пожалуй, дамы не могли похвастать такими восхитительными прическами; мы видим плоды поистине сказочного мастерства: волосы завитые, уложенные, заплетенные в косы, взбитые над ушами, зачесанные назад, скрученные жгутом. Парижский гребень не уступит греческому резцу, а волосы парижанок куда покорнее, чем паросский или пентеликонский мрамор. Взгляните на эти прекрасные темные пряди, обрамляющие чистыми линиями бледное чело и схваченные, словно диадемой, витым шнурком, поддерживающим шиньон; взгляните на эту белокурую корону, которая, кажется, трепещет под любовным дуновением ветерка и окружает бело-розовое личико золотым ореолом! Оцените эти собранные на затылке узлы, локоны, витые косы, подобные рогам Амона или завиткам ионической капители! Разве сумел бы афинский скульптор или художник эпохи Возрождения расположить их с большим изяществом, выдумкой и вкусом?

По нашему мнению, нет.

Пока мы описали только форму, придаваемую волосам, что же будет, когда мы дойдем до прически в собственном смысле слова? Никакому искусству не достичь подобного совершенства. Цветы, в которых среди рыжих, зеленых, нежно-голубых лепестков дрожат капли росы, гибкие ветви, небрежно падающие на плечи, старинные монеты, жемчужные сетки, брильянтовые звезды, заколки с филигранью или бирюзой, золотые нити, вплетенные в волосы, невесомые и призрачные радужные перья, банты, похожие на пышные растрепанные розы, переплетения бархатных лент, легкая золотистая или серебристая газовая ткань, играющая в лучах света, кисти розовых кораллов, гроздья аметистов, ягоды рубинов, бабочки из драгоценных камней, стеклянные шары с металлическим отсветом, надкрылья жука-златки - одним словом, все, что только можно вообразить самого свежего, самого кокетливого, самого блестящего, служит украшением причесок, в которых вы не найдете ничего лишнего, ничего чрезмерного, ни вздорной тяжеловесности, ни смешной роскоши - только то, что гармонирует с формой и выражением лица; Венера Милосская, обрети она руки и одолжи ей современная дама модный корсаж, могла бы отправиться в свет, ничего не меняя в своей прическе! Какой комплимент для моды нашего времени!

Но как же быть с кринолином, спросите вы? Юбки на обручах, платья на пружинах, которые время от времени приходится отдавать в починку, словно остановившиеся часы, - кому не ясно, что такой наряд уродлив, дик, отвратителен, противен искусству? Мы, однако, иного мнения: у женщин есть резоны хранить верность кринолину, невзирая на бесчисленные шутки, карикатуры, водевили и оскорбительные выходки.