Мода как искусство

Женщины совершенно правы, предпочитая тем узким ножнам, в которые вдевали себя их бабушки и матери, юбки широкие, пышные, объемистые, заметные. Благодаря обилию складок, расширяющихся книзу, словно фустанелла вертящегося дервиша, талия становится изящной и тонкой; просторная юбка выгодно подчеркивает совершенства верхней части тела и придает всей фигуре пленительное сходство с пирамидой. Нагромождение богатых тканей создает своего рода пьедестал для бюста и головы, которые ныне, в эпоху, когда наготе нет места в обществе, сделались наиболее значительными частями тела... Посмей мы прибегнуть при обсуждении столь современного вопроса к мифологическому сравнению, мы сказали бы, что бальные туалеты наших дам отвечают всем требованиям олимпийского этикета. Олимпийских богов изображали с обнаженным торсом; от бедер до ступней их тела были укрыты пышными драпировками. Именно в память об этом современные дамы обнажают, выезжая в свет, шею, плечи и руки. Та же мода царствует и на острове Ява, где ко двору следует являться обнаженным до пояса.

Впрочем, шутки в сторону, перестанем хвастать ученостью и скажем просто, что молодая женщина, которая, причесавшись так, как мы только что описали, облачившись в декольтированное платье без рукавов, с двойными юбками или многочисленными воланами, увлекает за собой на балу волны старинного муара, атласа или тафты, кажется нам бесконечно прекрасной и одетой как нельзя лучше; признаемся, мы решительно не видим, в чем можно ее упрекнуть. К несчастью, у нас нет современных художников; те, кто по видимости живут в наше время, на самом деле принадлежат эпохам давно прошедшим. Дурно понятая античность мешает им почувствовать сегодняшний день. Они раз и навсегда затвердили одно-единственное представление о прекрасном, и современный идеал остается для них тайной за семью печатями.

Более серьезное возражение против кринолина - его несовместимость с современной архитектурой и меблировкой. В ту пору, когда женщины носили фижмы, гостиные были просторными, двери - двустворчатыми, кресла - широкими; кареты без труда вмещали даму в самой пышной юбке, а театральные ложи не напоминали, как нынче, ящики комода. Ну что ж! придется расширить наши гостиные, изменить форму мебели и экипажей, разрушить театры! Ничего другого нам не остается, ибо точно так же, как ни один художник никогда не отречется от своей манеры, женщины ни за что не откажутся от кринолинов, равно как и от рисовой пудры - другого предмета банальных нападок.

С тем редким чувством гармонии, которое их отличает, женщины ощутили противоречие между бальным нарядом и естественным цветом лица. Точно так же как умелые живописцы посредством легкой лессировки добиваются гармонии между человеческим телом и драпирующими его тканями, женщины высветляют свою кожу, выглядящую на фоне муара, кружев, атласа коричневато-серой, и сообщают ей единство тона, которого лишены даже самые очаровательные лица, ибо природа окрасила их в разные цвета, чередуя белый, желтый и розовый. Нежнейшая пудра позволяет придать коже слюдяной, мраморный оттенок и скрыть тот здоровый румянец, который в наши дни выглядит совершенно неуместно, ибо предполагает превосходство физических потребностей над потребностями духовными. Возможно даже, что женщин заставляет набрасывать на шею, плечи, грудь и руки этот легкий белый покров, смягчающий теплые, бесстыдные цвета нагого тела, не что иное, как смутное дуновение стыдливости. С помощью пудры формы живого тела приближаются к формам статуи; они очищаются и одухотворяются. Еще одна важная тема - обыкновение женщин подводить глаза, также нередко порицаемое: благодаря ему ресницы удлиняются, брови выгибаются дугой, глаза загораются новым блеском; женщина, подкрашивающая глаза, подобна прославленному мастеру, наносящему на полотно последние мазки. Мода всегда права.

Пусть великий художник, чей талант не уступает таланту Веронезе, изобразит лестницу Оперы или фойе Итальянского театра в тот час, когда герцогини света и полусвета ожидают свои экипажи, кутаясь в белые бурнусы, в полосатые плащи, в короткие горностаевые мантии, в шерстяные накидки на лебяжьем меху, в чудесные ткани, привезенные со всех концов света; цветы и брильянты окружают их головки блистательным ореолом, кончиками пальцев, затянутых в перчатку, каждая опирается на руку кавалера, источая все бесстыдство своей красоты, юности и богатства, - если такая картина будет написана, кто дерзнет рассуждать о бедности современного костюма!