Мое прекрасное искупление

Я кивнула и последовала за Томасом по деревянной лестнице. Под нашими ногами скрипели ступеньки, будто пели грустную песню о возвращении Томаса. На стенах висели потускневшие фотографии, изображавшие мальчика с платиновыми волосами, которого я видела в квартире Томаса. Потом я увидела фотографию его родителей и ахнула. Словно Трэвис сидел рядом с женской версией Томаса. У него были глаза матери и все ее черты, за исключением подбородка и длинных волос. Она была ослепительно красивой, молодой и полной жизни. Я с трудом могла представить ее серьезно больной.

Томас свернул в дверной проем и поставил наш багаж в угол комнаты. У дальней стены находилась большая кровать с металлическим каркасом, а еще здесь уместился деревянный комод. На полках, что висели на стенах, стояли трофеи Томаса со старших классов, а рядом – фотографии его бейсбольных и футбольных команд.

– Томас, нам нужно поговорить, – подала я голос.

– Я собираюсь принять душ. Хочешь пойти первой?

Я покачала головой.

Томас открыл чемодан, громко чиркнув молнией. Достал оттуда зубную щетку, пасту, бритву, крем для бритья, пару серо-лиловых боксеров и темно-синие спортивные шорты.

Не сказав больше ни слова, Томас зашел в ванную и стал уже закрывать дверь, но та съехала с направляющих. Он вздохнул, положил вещи на раковину и принялся дергать дверь, пока та не встала на место.

– Нужна помощь? – спросила я.

– Нет, – ответил он, закрывая дверь.

Я раздраженно плюхнулась на кровать, не зная, как исправить свою ошибку.

С одной стороны, все было вполне просто. Мы вместе работали, а сейчас выполняли задание. Глупо было переживать из-за чувств.

С другой стороны, чувства никуда не делись. Следующую пару дней Томасу будет непросто. Я же прошлась по его сердцу, потому что разозлилась из-за другой женщины, которая по стечению обстоятельств тоже прошлась по его сердцу.

Я поднялась с кровати и сняла свитер, глядя на кособокую дверь. Идущий из-под нее свет рассеивал темноту спальни. Жалобно стонали трубы, выплевывая воду из лейки для душа и переходя в равномерную струю. Открылась и закрылась дверца душа.

Я захлопнула дверь в спальню и прислонилась ухом к раздвижной двери.

– Томас?

Он ничего не ответил.

Я отодвинула дверь, и меня окутал пар.

– Томас? – повторила я, вглядываясь в крошечное пространство.

Он по-прежнему не ответил.

Я полностью открыла дверь и задвинула ее за собой. Дверца душевой кабины запотела, показывая лишь очертания фигуры Томаса. Раковина нуждалась в чистке со средством от известкового налета, а линолеум персикового цвета по углам оттопыривался.

– Это было не для показухи, – сказала я. – Я приревновала и разозлилась, но больше всего я испугалась.

Он все еще молчал, натирая лицо мылом.

– Мне не нравились отношения с Джексоном. Почти с самого начала я поняла, что между нами все иначе. Я чувствую это, но мне кажется, неправильно так быстро переключиться, ведь я слишком долго мечтала о свободе.

По-прежнему ничего.

– Но если я решусь, мне нужно, чтобы ты поставил точку в вашей истории. Вряд ли это так уж несправедливо. Как думаешь? – Я подождала. – Ты меня слышишь?

Тишина.

Я вздохнула и прислонилась к туалетному столику с отколотым пластиком и ящиками с ржавыми ручками. Кран подтекал, и со временем вокруг хромового слива образовалось черное пятно.

Я прикусила большой палец, теребя кожу вокруг ногтя и обдумывая, что сказать. Может, Томас ничего не хотел слушать.

Я выпрямилась, сняла блузку через голову и сбросила высокие сапоги. Понадобилась некоторая ловкость, чтобы стянуть с себя узкие джинсы, а вот от носков я избавилась в мгновение ока. Слава богу, утром я догадалась побриться. Я прикрыла грудь длинными черными волосами, чтобы не чувствовать себя столь уязвимой, а потом сделала два шага к кабинке.

Я дернула за ручку, потом еще раз. Когда дверца открылась, Томас повернулся ко мне с закрытыми глазами, по его щекам струилась пена. Он смахнул мыло и взглянул на меня, потом наспех смыл шампунь с лица и изогнул брови.

Я закрыла за собой дверцу.

– Ты меня слушаешь?

Томас задрал подбородок.

– Начну, как только ты станешь меня слушать.

– Поговорим позже, – сказала я, закрывая глаза и опуская голову Томаса, чтобы дотянуться до его губ.

Он схватил меня за запястья, удерживая на расстоянии.

– Я понимаю, в какой сложной ситуации мы оказались на этих выходных, но я устал играть с тобой в игры. Не хочу больше притворяться. Я просто хочу тебя.

– Я стою прямо перед тобой, – сказала я, прижимаясь всем телом к Томасу и ощущая на животе его возбужденное достоинство внушительных размеров.

У Томаса перехватило дыхание, и он закрыл глаза. Вода стекала с его волос по лицу, капая с носа и подбородка.

– Но останешься ли ты? – сказал он и посмотрел на меня.

Я нахмурилась:

– Томас…

– Ты останешься? – снова спросил он, на этот раз громче.

– В каком смысле останусь?

Он сделал шаг назад, испортив тем самым весь момент. Потом дотянулся до крана, опуская его, и на нас тут же хлынула ледяная вода. Томас уперся ладонями в стену, встав под струю и уронив голову, а я завизжала, хватаясь за дверь, чтобы выбраться.