Могикане Парижа

– Потому что в Индии вообще возможны только местные возмущения, а никак не поголовные воздействия. Для великой, единодушной революции всей страны нужно уничтожить ту разность интересов, ненависть и различие в верованиях, которые разделяют тамошнее население. Общее восстание в Индии невозможно потому, что если бы две секты соединились вместе для возмущения, то можно быть уверенным, что накануне открытия действий одна из них непременно изменит другой. И это будет продолжаться до тех пор, пока тамошние народы будут предоставлены самим себе. Совершенно иначе сложилось бы дело, если бы в него вмешалась какая-нибудь иная европейская сила и напала на Англию в недрах Индии. Разве индусы остались бы тогда верны англичанам? Разумеется, нет! Они тотчас же объединились бы с их врагами, кто бы они ни были и откуда бы и зачем ни пришли. Для человека, который, подобно мне, пятнадцать лет мечтает об Индии, вся эта часть Азии представляется не чем иным, как огромным бассейном, в котором покоятся обломки пятнадцати цивилизаций и развалины пятнадцати государств. Это нечто вроде общественного праха. И если его оставишь так, в нем окажется множество разрушающих атомов; но если засеять и обработать его надлежащим образом, в нем разведутся и начнут действовать все элементы плодородия. Чего не доставало до сих пор в этом странном и пестром общественном конгломерате? Объединяющего духа, будь то национальность или общая религия. Ему недостает того, что создали Дюплекс и Бюсси, эти два непризнанные Францией гения. Но если бы туда пришел человек энергичный, смелый, предприимчивый, как Александр, если бы он сумел ослепить массу блеском своих успехов, он создал бы из нее народ, нацию! Подвижная поверхность Индии обратилась бы в твердый непроницаемый панцирь. Вы не верите этому, ваше величество? Так взгляните на вашу собственную Неву. Ребенок, сидя в лодке, без труда рассекает ее волны веслами; но вдруг налетает с полюса северный ветер, и воды могучей реки обращаются в твердый кристалл, перед которым бессильны и огонь, и вода, и железо. Поверьте мне, ваше величество, что Англия, оказавшаяся сильнее Типу Султана, Хайдар Али, Саваджи или Амир-Хана, окажется бессильной перед великаном, равным ей по силе, когда он придет бороться с нею на пространствах Индостана. Столкновение этих двух гигантов породит бурю, избороздит землю, потрясет атмосферу. Тогда и поднимутся те холодные вихри, о которых я только что говорил вам, и всюду начнут свою объединяющую, сковывающую работу. И тогда горе Англии! Только тогда поймет она весь ужас ненависти, которую к себе внушила, и чем дольше будет продолжаться борьба, чем больше будет разрушений, битв, измен, тем больше станет возрастать толпа ее врагов и тем дальше погонит волна, спускающаяся от Кабула в Бенгалию, своих бывших притеснителей. Она загонит их всех на их же корабли, которые тоже обратит в бегство, а сама с радостью снова овладеет своими исконными портами: Мадрасом, Калькуттой и Бомбеем.

– Вы меня просто поражаете, ваше величество! – проговорил император Александр. – Когда вы не делаете чудеса, то мечтаете о них.

– Но если вы решитесь содействовать мне, то это не будет ни чудом, ни мечтой. Известно ли вам, какое количество войска содержит Англия в Индии?

– Шестьдесят тысяч человек, если не ошибаюсь.

– Да, при этом вы принимаете в расчет и войска, составленные из местного населения. Но я их в виду не имею. Чисто английского войска в Индии всего двенадцать тысяч человек, – это достоверно. Но прибавим, если вам угодно, даже вдвое, и признаем двадцать четыре тысячи. Сорок же тысяч сипаев считать нечего.

Александр опять улыбнулся.

– Однако все-таки прибавим и их, хотя бы для памяти, – сказал он.

– Извольте. Итак, сорок тысяч местного войска и двенадцать английского составляют пятьдесят две тысячи человек. Но послушайте, ваше величество: Индия всегда будет принадлежать тому, кто приведет в нее больше европейских войск. И вот что нам следует сделать: тридцать пять тысяч человек русского войска спустятся вниз по Волге до Астрахани и пойдут к Астрабаду ожидать соединения с французскими войсками. Тридцать пять тысяч французского войска спустятся вниз по Дунаю до Черного моря. Здесь они пересядут на русские суда, которые доставят их до Таганрога. Отсюда они доберутся сухим путем до Дона, а оттуда – в Царицын, из Царицына – по Волге в Астрахань, а затем в Астрабад. Таким образом оба корпуса пройдут этот огромный путь почти без утомления. Из Астрабада они двинутся через Хорассан и Кабул уже прямо в Индию.

– Причем им придется переходить большую Соляную пустыню.

– Я эту пустыню знаю, и это уж мое дело провести через нее наш огромный караван.

– Разве вы думаете лично предводительствовать этим походом?

– Разумеется! – ответил Наполеон.

Александр слегка побледнел, так поразил его этот чисто французский ответ.

– Но кроме пустыни, там предстоит преодолеть еще множество препятствий, – заметил он.