Могила в горах

– Я спустился вниз и посмотрел, нет ли там пострадавших, и увидел, что сидевший в машине человек мертв.

– И что же вы сделали? – произнесла Урсула, словно эхо Торкеля.

Харальд сглотнул. Взгляд Урсулы был более суровым, чем у Торкеля. Пронзающий. Безжалостный. Она приехала к нему домой. Обнаружила рюкзаки. Вопрос в общем-то носил чисто риторический характер. Харальд понимал, что полицейские уже знают, что он сделал.

– Я нашел сумочку или, вернее, то, что от нее осталось. Она лежала возле дверцы, а стекло было разбито, поэтому… я взял ее.

Урсула непроизвольно кивнула, что лишь подтвердило Харальду, что они уже вычислили бо́льшую часть из происшедшего тем утром.

– А потом?

Харальд засомневался, помедлил с ответом, выпив воды из принесенного Торкелем из ванной стакана.

– Потом я сходил к своей машине, принес набор ключей, открыл багажник и забрал то, что там лежало, – ответил он, осторожно отставляя стакан, благодаря чему смог не встречаться с ними взглядом.

Урсула смотрела на него, чувствуя прилив презрения. Ей довелось повидать многое, и поступки людей по отношению друг к другу уже перестали ее удивлять, но в сидящем перед ней бородатом мужчине было что-то, что ее заводило. Обнаружив машину со сгоревшим трупом женщины, он первым делом подумал о наживе. Мародерство – вот чем занимался Харальд Улофссон. Конечно, в минимальных масштабах, но это не меняло сути. В сознании Урсулы не существовало никаких оправданий тому, чтобы пользоваться несчастьем других и наживаться на нем таким образом. Никаких.

– Что же там лежало? – поинтересовался Торкель. Если он и испытывал к мужчине напротив те же чувства, что Урсула, то успешно скрывал их.

– Два рюкзака.

– Больше ничего?

– Нет.

– Никакой палатки? – вставила Урсула.

– Нет.

Торкель понимал, к чему она клонит. Они по-прежнему не знали, где жили те четверо с горы.

– Рюкзаки, – продолжил Торкель, – они теперь оказались немного обгоревшими.

– Да. Извините.

Харальд посмотрел на них, и его взгляд полностью соответствовал откровенности в голосе. Если бы он не был мародером, Урсула даже почти пожалела бы его.

– Когда вы их нашли, не было ли на них листочков с адресом или чего-то подобного? – спросил Торкель.

– Не знаю.

– Подумайте. Каких-нибудь наклеек или флажков, или чего-нибудь, указывающего на то, кем был их владелец?

– Не знаю.

Урсула наклонилась вперед и оперлась о стол руками. Она подождала, пока Харальд посмотрит на нее. Потребовалось несколько секунд молчания.

– Дело обстоит так, – встретившись с ним взглядом, сказала она. – Доказательства указывают на то, что пожар в машине начался после аварии. Кто-то сознательно поджег ее, возможно, чтобы скрыть доказательства, – продолжила она увещевательным тоном.

Она увидела, как Харальд вздрогнул, едва до него дошел смысл ее слов. Извиняющийся вид быстро сменился на испуганный.

– Или, возможно, чтобы заставить замолчать женщину-водителя, – продолжала Урсула. – Если мы предположим, что она была жива, когда началось возгорание…

Она не закончила предложение, давая возможность картине и содержанию дойти до Харальда. Увидела, что это сработало. Он, казалось, немного побледнел. Слегка подрагивающей рукой опять поднес стакан с водой ко рту. О последнем, что Урсула сказала, ей ничего известно не было. По всей видимости, к началу пожара женщина уже была мертва – в отчете судебных медиков ничего не говорилось о наличии у нее в легких дыма. Но Харальд Улофссон этого не знал.

– Если она была жива, когда машина загорелась, то мы говорим об убийстве, – закончила Урсула и опять откинулась на спинку стула.

– Я не имею к этому никакого отношения! – инстинктивно обратился Харальд к Торкелю.

Хотя они не договаривались и даже не подумали об этом, получалось, что они с Урсулой обращаются с Харальдом как хороший полицейский и плохой полицейский. Урсула, казалось, твердо решила продолжать эту линию.

– Возможно, она сидела там, а вы начали забирать ее вещи, тогда она очнулась, и вы поняли, что она вас увидела и… откуда мне знать, может, вас охватила паника?

– Нет!

– Вы забрали из машины что-нибудь еще? – спокойно спросил Торкель. Харальд все время проявлял сговорчивость, а сейчас он к тому же напуган. Лучше воспользоваться случаем.

– Нет, ничего. Честное слово. Я взял сумочку и два рюкзака. Потом позвонил в полицию.

– Мы перевернем у вас все вверх дном, и если вы нам сейчас лжете…

Торкель умолк, но Харальд все равно понял, что он имеет в виду. Как понял и то, что пришел конец. Конец всему. Они обнаружат Комнатушку. На этот раз ему не выпутаться, но он не намерен оказываться причастным к убийству, к которому не имеет никакого отношения.

– Я не лгу! – Он переводил взгляд с одного на другого, но остановился на Урсуле, ему казалось, что главное – убедить ее. – Я ничего больше не брал! Только сумочку и два рюкзака. И когда я обнаружил машину, она уже вся выгорела.

Торкель и Урсула молчали.

– Честное слово, – закончил Харальд и тоже умолк.

Они ему поверили.