Могила в горах

Ванья испытывала странное ощущение, заходя в следственный изолятор Крунуберга в качестве родственника. Она много раз бывала здесь по работе и не подозревала, что однажды прибудет сюда в другой роли. Ей казалось, она чувствует, как каменные стены просторного помещения рецепции сжимаются вокруг нее. Давят на нее. Все больше утяжеляют каждый шаг в направлении охранника. В конце концов она все-таки подошла. За стеклом сидел Янне Густавссон. Он узнал ее и поприветствовал кивком.

– Я не знал, что Госкомиссия кого-то тут содержит.

– Мы и не содержим.

Ванья умолкла. Янне посмотрел на нее вопросительно. Что-то в голосе? Она звучит не так уверенно, как обычно. Он едва узнал ее. Совершенно очевидно, что-то случилось.

– Я хочу встретиться с отцом, – слабо продолжила она. – Он должен быть здесь.

Янне уставился на нее, но вдруг все встало на свои места.

Литнер.

Ему даже в голову не пришло, хотя фамилия вроде говорила за себя. Литнер.

Много ли найдется народу с такой фамилией? Пожалуй, никого. Кроме красивой блондинки из Госкомиссии и мужчины, сидящего в камере 23.

Вальдемар Литнер.

Он прибыл несколькими часами раньше, зарегистрировала его Ингрид Эрикссон из Управления по борьбе с экономическими преступлениями. Одна из немногих, кто знал, как Янне зовут, и всегда обращавшаяся к нему по имени. Его интересовало, помнит ли его имя Ванья. Вероятно, нет.

– Вальдемар Литнер приходится тебе отцом?

Ванья слабо кивнула, нервно перебирая волосы. Янне пришло в голову, что она выглядит почти как девочка. Растерянная девочка. Внезапно ему стало ее жалко.

– Как ты думаешь, мне разрешат с ним встретиться?

– К сожалению, это будет трудно устроить, – с сочувствием сказал Янне, покосившись на часы. – Знаешь, уже начало шестого, а я немного неуверен, что для этого требуется.

– На него наложены какие-нибудь ограничения?

Янне принялся листать бумаги, хотя уже знал, что там написано. Ингрид Эрикссон отрицательно ответила на все.

Телефонные разговоры[НЕТ]

Письма [НЕТ]

Компьютер [НЕТ]

Посещения [НЕТ]

Эрикссон так поступала всегда.

На всякий случай немного полистав документы, Янне поднял взгляд на Ванью.

– Да. К сожалению. Все.

– Неужели ты действительно думаешь, что я могу осложнить расследование?

– Нет, но то, что думаю я, не имеет значения, – почти извиняясь, проговорил он. – Здесь решаю не я. Тебе придется поговорить с Ингрид или с прокурором.

Он увидел, как Ванья почти растерянно огляделась, словно ожидая, что Эрикссон или прокурор окажутся где-то в рецепции. Вообще-то ему бы следовало отчасти порадоваться создавшейся ситуации. Обычно члены Госкомиссии бывают такими идеальными, их ничем не остановишь. Они не стоят бледными в помещении охраны изолятора и не находятся во власти таких людей, как он. Но что-то в ее беспомощности не позволяло от нее отмахнуться. Беспомощность не подходила ей, и он ощущал скорее неловкость, чем власть.

– У тебя есть номер Ингрид? – под конец спросила она.

Он кивнул и начал записывать на листочке номер.

– Я напишу еще номер прокурора Венберга. С ним может оказаться проще, чем с Ингрид.

Ванья благодарно кивнула ему, когда он протянул ей листок.

– Спасибо, Янне.

Она помнит его имя.

– Удачи, – пожелал он на полном серьезе. Она ей потребуется.

Ванья пошла обратно к входной двери. Прежде чем дверь за ней закрылась, он успел увидеть, как она вынула мобильный телефон.

Ушла.

За десять лет в охране изолятора он повидал всякое.

Но это было нечто новое.

Ванья сперва позвонила Ингрид Эрикссон, рассудив, что лучше начать с того, кто руководит расследованием. Сразу включился автоответчик. Вероятно, она отключила телефон. Ванья оставила короткое сообщение, попросив Ингрид при первой возможности перезвонить ей, но о своем деле ничего не сказала. Скорее всего, Ингрид вычислит, что оно касается ее отца, но излагать свою просьбу через автоответчик она не могла. Это будет достаточно трудно и в разговоре. Затем она набрала номер прокурора Стига Венберга. В отличие от имени Ингрид Эрикссон фамилию Венберга Ванья несколько раз слышала по работе. Он пользовался хорошей репутацией, и Ванье помнилось, что кое-кто из коллег огорчался, когда он несколько лет назад перешел в УБЭП.

Венберг ответил после двух гудков. Ванья услышала на заднем плане детские голоса и предположила, что он находится дома. Звучал он напряженно, но слегка расслабился, когда она сообщила, что работает в полиции. Видимо, он подумал, что она звонит по поводу какого-нибудь расследования, и сразу спросил, чем он может ей помочь.

Ванья рассказала, чем.

Он сразу заметно напрягся.

– Это невозможно. Вы же понимаете?

Его голос обрел мрачность и серьезность. Добиться результата будет нелегко. Если начать слишком давить, то уже через несколько предложений она договорится до служебного преступления. Правда, в глубине души ей как раз хотелось давить. Хотелось просто крикнуть ему, что ей необходимо немедленно повидаться с отцом. Невзирая на правила. Но нельзя. Придется попридержать язык и формулировать просьбу аккуратно.