Мой ангел-хранитель

Он был не скуп на эмоции. Сейчас же из него просто вырывалась радость – кто-нибудь, подготовьте мешки, желательно много и желательно большие. Но Клавдия Ивановна – милосердная женщина и даже чересчур заботливая мать, и обнимашки с ней Макс действительно мог себе позволить. Женщина она упитанная, немного полная, но привлекательная, несмотря на сорока шестилетний возраст, хотя при первой нашей встрече я не дала бы ей больше сорока. Сын Кирилл (Кирюша) Куропаткин – её главная любовь и единственная страсть всей жизни. Я знаю, что она в разводе с мужем и пока, похоже, не нашла тому достойной замены. Поэтому «Кирюше» приходится хлебать вдвое больше материнской любви. Он не говорит, что несчастен, но иногда злится на мать (молча, не произнося ни слова), когда та на глазах посторонних начинает его за что-либо отчитывать или раздавать советы. И я его понимаю. Она даже упросила Тамару Львовну на дежурствах ставить их вместе, чего Кирилл, может, и хотел, но чему никак не смог препятствовать. Хотя женщина она, опять-таки, добрая, действующая из лучших побуждений, и не способна вызвать к себе что-то больше небольшой детской обиды. И если Кирилл, которому уже с хвостиком двадцать один, кажется ей до сих пор ребёнком в подтянутом комбинизончике, то обо мне и Максе и говорить нечего. Она раздаётся хохотом, тепло берёт в руки лицо Макса и целует его в обе щёки.

– Максимушка, бегите. Мы с Кирюшей обо всём позаботимся.

Кирюша опять недовольно морщится и опять молчит.

– Не будем тянуть. До свидания! – Макс тепло улыбается и машет на прощание Куропаткиным. Я тоже прощаюсь, после чего мы начинаем двигаться в противоположном направлении.

Чтобы добраться до больницы, в которой Эрика работает, нам было необходимо проехать три станции по нашей линии метро и пересесть на другую, чтобы проехать ещё две. В целом не должно занять больше сорока минут. Это очень важно – часы посещения в больницах строго ограничены. Элементарная санитарная дисциплина существует для всех, и даже маги обязаны её соблюдать беспрекословно. После восьми часов к больным имеют право входить только лечащие врачи и медсёстры. Поэтому нам следовало поспешить, и до метро мы шли пусть и не бегом, но очень быстрым размашистым шагом.

Макс стал даже более рассеян, чем обычно. Он едва не оступился на эскалаторе, едва не врезался в двери при входе и врезался в итоге при выходе из метро. Злая участь настигла его в самом конце.

– Я просто немного волнуюсь, – честно признался он, опуская к земле глаза, на одном из которых сейчас красовался небольшой фингал.

– Ты? Волнуешься?

Новость эта была немало потрясающей. Я очень мало могу припомнить случаев, когда брат действительно всерьёз волновался о чём-то. В большинстве своём он был беззаботен, а если за что и брался, то просто выполнял это со спокойствием и без видимого стресса. А сейчас он почему-то волнуется.

– Да, просто… Оля… Мы же не видели её почти год, – он потёр шею, судя по всему, немного вспотевшую.

– Это да, – со вздохом я киваю, невольно прочувствовав его ностальгию, но в отличие от Макса продолжая следить за дорогой.

Я не скажу, что сама в этот момент спокойна, как слон. Разумеется, я тоже испытывала некоторое волнение, отдающее лёгким покалыванием в грудной клетке. Почти год. Может, даже больше. Тогда ещё и нас привезли в эту самую больницу, ведь именно Эрика и Виктор дежурили тогда в нашем районе, и нас повезли именно в ту больницу, где Цуканова работает. Тем более, что в связи с активной деятельностью демонов даже не во всех больницах были места для новых пациентов. Можно сказать, нам повезло. Мы вышли, но Оля осталась там – её детский организм не был готов к таким затратам и потерям, он был истощён практически полностью к тому моменту, как демона из её тела удалось выселить. Поэтому очень долго она лежала в коме, поэтому врачи не могли ничего обещать.

– Но ведь теперь ты увидишь её спустя долгое время, верно? – я легонько толкаю его в бок – это у нас с ним такой жест, выказывающий поддержку. Максим, правда, применял его на всех. Мне он улыбнулся, наконец обратив на меня благодарный взгляд.

– Да, конечно. Но скажи… Эрика говорила тебе, в каком она сейчас состоянии?

Я нахмурилась, напрягая память. Если она не изменяет мне, то в коротком сообщении подруги не было ничего, кроме «Оля очнулась, скорее приезжайте, если хотите её увидеть».

– Ничего такого, – пожимаю плечами я. – Но, наверное, если Эрика пригласила нас приехать, то с ней всё в порядке.

– Да, наверное, – он кивнул и, кажется, немного расслабился в самом деле.