Мой ангел-хранитель

Бумеранг был любимой игрушкой Макса в его детстве. Его он запускал на улице постоянно. За ним тогда я и родители – глаз да глаз. Страшно было его одного выпускать на улицу: мало ли кого зашибёт. И вот, одним прекрасным утром главная страсть Максима угодила в крону близстоящего дерева, чьи переплетённые ветви не пожелали отдавать игрушку даже тогда, когда ствол этого самого дерева начали настойчиво трясти. И тогда в голову девятилетнего мальчишки пришла ужасная, поистине идиотская мысль: он начал карабкаться вверх по дубу, жадно цепляясь за ветви, обнимая ствол, и вот – у него получилось! Но вот вопрос «а как обратно?» настиг его уже лишь тогда, когда бумеранг был крепко зажат в руке, а от земли отделяли метры. Я помню даже, как он тогда сжался, становясь похожим на беспомощного котёнка, каких в мультиках снимали с дерева пожарные. Так же и он прижимался к ветви, ища в той спасение и поддержку. Спуститься удалось, когда отец с дядей притащили лестницу из нашей кладовой. Не буду скрывать, что я, наблюдавшая всю эту картину лично, немало перепугалась тогда за брата, но потом этот случай припоминали в шутку. В том числе и он сам.

Оля в очередной раз тихо посмеялась.

– Вы же тоже были детьми. У вас должно быть мно-ого историй!

И оказалась права: историй в самом деле у нас огромное множество. И то, с какой охотой и каким артистизмом Макс рассказывал их Оле, напоминало больше байки какого-то взрослого дедушки или дяди, желающего произвести впечатление на племянника или внука. Всё это время эмоции Оли сменяли друг друга на её лице, то отдаваясь звонким хихиканьем, то искренним изумлением или даже страхом.

За всем этим никто из нас троих даже не заметил, как быстро стрелка часов приблизилась к восьми. Оставалось ещё много нерасказаннных историй, но дверь отворилась, пропуская открывшую её Эрику внутрь.

– Мне жаль, но время вышло, – с сожалением произнесла медсестра, и мы машинально повставали со своих мест.

– Вы придёте завтра? – с надеждой спросила Оля, и я не сразу нашлась ответом. Завтра дежурство.

– Постараемся сделать всё возможное. В крайнем случае, тебя точно навестят родители.

Мы в последний раз тепло попрощались и обнялись все вместе, тесно прижавшись друг к другу напоследок. После этого мы с Максом отошли назад и, лишь увидев улыбку на лице девочки, позволили себе скрыться за дверью.

–Увидимся, – многообещающе произнёс Макс, остановившись уже у самого порога и заглянув в щёлку. Только после этого он закрыл дверь и неожиданно тяжело вздохнул.

Такое приятное чувство облегчения и уюта давно незаметно исчезло из моей жизни. Около примерно года назад, когда мы только вступили в Организацию, когда учёба и тренировки были изнуряющими, сил оставалось после очень мало на что. Тревожность не покидала и теперь, когда каждое сражение могло окончиться победой, а могло и провалом; и от этих победы или провала в самом деле зависели жизни. Но сегодня я снова получила давно забытый шанс ненадолго возвратиться в детство, не самое беззаботное и счастливое из возможных, но безопасное, дружное, крепкое. Нашлось место и для грусти, которая тихо напоминала о редких визитах дяди Антона и тётушки Анны, каковых мы уже больше никогда не увидим. Но радости было больше. Гораздо, намного больше.

– Макс, можешь подождать внизу, пожалуйста? Я бы хотела кое-что обговорить с Ладой, – внезапно сказала Эрика.

Это заинтриговало даже меня. Макс подозрительно сощурился, посмотрев на неё глазами азиата, надул губы, нахмурил брови.

– Секретничаете, значит? Я думал, мы друзья, – с наигранной обидой он демонстративно отходит, спиной вперёд и лицом к нам. – Ладно, не буду влезать в ваши девчачьи сплетни. Только недолго, хорошо?

Эрика кивает и улыбается ему с благодарностью; я борюсь с желанием ответить, что не ему просить о расторопности. Макс убегает. Это позволяет мне сосредоточиться на том, что собиралась сказать подруга. Это могло оказаться и достаточно серьёзной вещью, раз Макса она попросила выйти. Я посмотрела на неё, даже вытянувшись, но Эрика выглядела абсолютно спокойной.

– Ну так… Как тебе работается в составе других команд? – спросила она меня.

– Нормально, – ответила я. – Вроде бы ни с кем не ссорились. Пока что.

– Ясно, – Эрика заправляет за ухо белокурую прядь. – И он тоже? – она кивает в сторону лестницы, куда только что удалился Макс.

– Спрашиваешь… Да он со всеми сходится.

– Ну, это да, – она улыбнулась как-то рассеянно, опустив глаза. На секунду мне показалось, будто Эрика покраснела, но она тут же вновь возвратила свой взгляд на меня. – У нас очень добрый директор. Тамара Львовна даже разрешила вам дежурить вместе. Не везде это так.

Я киваю: это действительно так, Питеру очень повезло с таким директором, как Тамара Львовна. В Москве, кажется, директором является некто Вячеслав Строганов, и его фамилия уже говорит сама за себя. Но, стоит заметить, в столице всё и работает, как часы, если хоть немного доверять новостям.

– Что ты хотела спросить ещё? – поинтересовалась я; не для одного же этого вопроса мы остались наедине!