Николай Голобоков

Мои ангелы спасатели

Предисловие

Трудно. Ох, как трудно. А ведь хочется рассказать об Ангелах Спасателях. Тем более о встречах и общения с Ними. О том, как Они меня, да и других, казалось бы, уже обречённых, на Ангельских крылышках уносят, и уносили, но неет, не к своим прабабушкам, и не в райские кущи.

Книг уже много написано, но уж очень много воды.

И.

Пока

Единственный был и остаётся тот, кто общался с Ними, правдиво, и очень интересно.

Это Эльдар Ренатович Гарифзянов и Любовь Панова.

Он талантливый писатель, она контактёр. Чудо зеркальце, отвечало ей на вопросы и это помогло, столько книг и таким тиражом издать. Но потом, я его потерял. И книги больше не появлялись. Может звёздная болезнь одолела и издатели отказались. Но книги, конечно очень правдивые и достойные, я все их сохранил, иногда ищу и нахожу, то в чём сомневаюсь. А те, которые печатались до и после него, часто словоблудие, и пустоцвет.

Так вот, чтобы долго не морочить голову своим читателям, догадками пример. Как спасал его Ангел Хранитель. До тогоо… До аварии.

Дематерелизация.

– То, что для Них, Ангелов дело секунда, для нас дилемма. По крайней мере, пока. Да пока мы здесь. В таком грешном теле, и головой, которая иногда как пустая. Вот, после такого вступления, я решился рассказать о своём Ангеле – Спасателе.

Это мы, не часто, но беседуем со своим капитаном.

Он, сначала усомнился, не видел смысла в этой затее.

Но, потом решил, а вдруг, хоть уже и пенсионер, ещё и пригодится.

И вот.

– Наша беседа.

Затянувшаяся, но не утонувшаяся в словоблудии.

… Правда, мой вопрос о том, как он относится к религии, и Ангелам Хранителям, он воспринял как шутку.

– Изобразил на своём лице убиенного. Долго двигал бровями, видно даже как шевелил своими шариками в своей, конечно голове … и мыслях.

Это был, не театр открытой сцены древних зрителей, которые взирали на бой гладиаторов.

– У нас, в Севастополе, есть свой театр, самый древний в мире, действующий…

Ну, вот и мы почти его труженики.

Был, смотрел. Интересно.

А мой собеседник, ведь не просто соседняя улица, где он живёт, в нашем посёлке, ещё и капитан. Правда, тоже не мальчик, пенсионер.

Выдал.

– Ты же знаешь, как нас такого уровня командиров воспитывали да и требовали. Но в любом стаде всегда водились козлики. Те, упрямые, которые делают всегда, так как им нужно и хочется.

Стоят, упёршись рогами в лоб, два козлика, и чем это окончилось? На мостике, высоком и хрупком, а внизу бурная горная, кавказская речушка, ага, речушка, – Терек!

– Упрямые, уверенные в себе.

– Так и у меня были такие и, конечно часто вызывали меня на откровение по этому поводу. Я был нейтралитет. Говорил и верил, что многое, очень много бывает загадочного и чудесного, на нашей Земле Матушке, и уж конечно, как в песне поётся …на земле в небесах и на море, наш напев и могуч и суров… Он тоже мне иногда давал повод для размышления своими россказнями.

И, воот.

Я улучшил, выбрал момент и рассказал ему сначала это.

Спасители

– Есть Книга Жизни для каждого жителя нашей планеты. Он, человек никуда не уйдёт от этой своей программы. А подвиги записываются в его же организме. И, даже то, когда его призовут, Туда, не знают куда, а у нас говорят. Он Богу отдал душу.

– Ну вот, представь. Это, чёткое воспоминание о первом Ч. П.

– Прошло, всего то ничего шестьдесят лет.

– А тогда.

– Я учился в Керчи в ремесленном училище.

– Суббота. Мы четыре человека, двое наших и двое с другого училища, шли вечером, но светло тепло и мухи не кусают, как тогда говорили. Идём в парк культуры на танцы. Парк, море рядом. Красота, да ещё и девочек приглашаем. Ух, радости ждут нас с распростёртыми объятиями. Дорога асфальт, тротуаром и не пахнет, а мы, шпарим прямо, по центру дороженьки.

Четверо рядышком, локтями трёмся. Друзья. Дорога под уклон и нам в спины наши, загорелые, на пляже по воскресеньям… так вот в эти спины врезался на всей скорости мотоциклист. Как мы не слышали, не удрали непонятно. Но только… удар, и, один, наш парень, за пару секунд, … на дороге и, и не шевелится.

– Мы шли плотно. Он был не крайний, и, и как это могло, быть и его сбить, одного, не понятно и сейчас. А всех остальных как ветром сдуло… до того…

… И, ты знаешь, он даже уже не шевелился.

– Ну, милиция. Ну, больница рядом, отнесли на руках, И никто не мог объяснить ни они, да и мы тоже.

***

Прошло столько лет я читаю у Гарифзянова, он общается с Ангелами, я тебе уже это говорил. Так и у него было два случая. Машина. Скорость. Лобовое. Жена насмерть, а он лежит на обочине и ни одной царапины. Потом Ангелы ему сказали, что его аккуратно из машины взяли и уложили на травку…

– Дооо, Тогооо. До поцелуя, такого, смертельного.

– Машина металлом.

– Вот тебе, помнишь, загадку, детская,… А и Б сидели на трубе, А упала, Б пропала, что осталось на трубе. Помнишь, считалки в детских играх были и, и такое случилось у него, Рената, два раза. В жизни. Как. Я спрашиваю. А? Ты можешь объяснить или отрицать?

– Вот тогда.