Мой балет

Как многие ученицы Вагановой, Семенова по наследству стала потрясающим педагогом. Ваганова с детства учила своих учениц размышлять, как бы готовя их к тому, что впоследствии они могут быть педагогами. Так и получилось: практически каждая из учениц Вагановой стала замечательным педагогом. Семенова начала вести балеринский класс в Большом театре. Поначалу этот класс называли «вагановским», а потом стали называть «семеновским». Марина Тимофеевна сама говорила, что в ней настолько сильно было восхищение Вагановой, что когда Агриппина Яковлевна приезжала смотреть ее класс в Большом театре, она всегда чувствовала себя девочкой, ученицей. Этот дар педагога Марина Тимофеевна передала и своей дочери. Очень редкий поступок для того времени – Марина Семенова стала матерью, и дочь ее – Екатерина Всеволодовна Аксенова – педагогом и продолжателем традиций вагановской и семеновской школы. Именно у нее я заканчивала педагогическое отделение ГИТИСа.

Звание народной артистки СССР Марина Тимофеевна Семенова получила в 67 лет. Она не была обласкана государством, ее не воспевали и не поднимали на флаг, но ее грандиозный талант балерины и педагога был и остается несомненным.

Очень жаль, что сегодня в Большом театре не сохранились уникальные репетиционные залы, которые были, пожалуй, самыми лучшими залами. Более удобных, логичных балетных залов я нигде не встречала – и по мягкости пола, и по уровню наклона (сцена имеет наклон, и балетный зал должен иметь наклон), и по форме (балетный зал обязательно должен быть квадратной формы, как сцена), и по уникальному освещению. К сожалению, уже не существует этих двух уникальных залов, которые можно было назвать «класс Мессерера», где он вел свои звездные уроки, и «класс Семеновой», где она на протяжении многих лет проводила свои классы. А сколько людей одухотворили своим творчеством эти залы! Хочется пожелать, чтобы новое пространство Большого театра молодежь одухотворяла своим творчеством и привносила такое же самозабвенное служение своей профессии, как это делали предшественники.

Марина Семенова унаследовала от Вагановой удивительное чувство юмора, ее шутки и остроты передаются из уст в уста. Пожалуй, их можно сравнить с остротами Фаины Георгиевны Раневской. Когда-нибудь ученицы Марины Тимофеевны соберутся и выпустят такую книгу. Мне на память приходят некоторые удивительные моменты ее жизни, которые ученицы рассказывают, когда бывают вместе. Одна из учениц, придя на репетицию, призналась, что находится не в лучшей форме и ей хотелось бы слегка пройти партию, не напрягаясь. Она попросила Семенову: «Марина Тимофеевна, я слегка пройду, а если будет что-то ужасное, тогда вы меня остановите». Концертмейстер заиграл вступление, балерина стала выходить на вариацию, и Марина Тимофеевна закричала: «Ужасно!» И дальше – «Ужасно!», «Ужасно!», «Ужасно!». И балерина всю репетицию повторяла выход, выходила и выходила на вариацию!

Она могла с большим юмором и деликатностью не отвечать на поставленный вопрос. Как-то ее спросили: «Марина Тимофеевна, вы смотрели молодую балерину в спектакле, что можете сказать?» Она ответила: «Ой, я очки забыла. Ничего не видела».

Николай Цискаридзе рассказал совершенно изумительную историю. Марине Тимофеевне было 95 лет, и каждый день ее ученики, среди которых был и Николай, ждали ее прихода в класс. Иногда, если она задерживалась, они звонили в канцелярию узнать, приехала ли Марина Тимофеевна, или можно начинать урок без нее. И вот – они ждут, Марина Тимофеевна не появляется, Николай звонит в канцелярию, и ему говорят, что Семенова приехала, она в театре. А балетный зал находился на четвертом ярусе Большого театра, это несколько этажей по лестнице вверх. Ждут десять минут, пятнадцать и вдруг слышат шаги. Появилась Семенова, она запыхалась. Ученики спросили:

– Вы что же, пешком шли?

– Ой, пешком, лифт сломался. Уставать стала.

Марина Семенова всегда была женщиной в полном смысле этого слова. Изумительно одета, аккуратно причесана, она была такой барыней. Однажды мне посчастливилось наблюдать удивительную сценку. Я пришла к классу пораньше, коридор с артистической уборной Марины Тимофеевны был пуст, а дверь была открыта. И вижу такую картину: на диванчике, болтая ножками, сидит наша дежурная по этажу тетя Зина – очень маленького роста седая старушка, а рядом около зеркала поправляет прическу Марина Тимофеевна Семенова. Тетя Зина что-то упоенно рассказывает, а Семенова восклицает: «Ой, что ты, Зина! Что ты!» Это был незабываемый момент. Они были почти одного возраста.