Мой большой греческий ремонт

На пятый день, в очередной раз не достучавшись до Кудряшки ни утром, ни вечером, я не выдержал и позвонил Фани.

— Так значит, Лазарь не так плох, как вы утверждали, если вы просите его к вам приехать? — с плохо скрытым торжеством в голосе спросила Фани.

— Выходит, так, — нехотя ответил я. А что мне оставалось делать?

— Ну не знаю, не знаю, захочет ли Лазарь помогать вам после всего, что вы ему тогда наговорили.

— Поймите, до нашего отъезда остается всего два дня. Не можем же мы оставить дом в таком состоянии! Пожалуйста, передайте Лазарю, что я доплачу пятьдесят евро вдобавок к тому тарифу, что он назначит.

— Пятьдесят евро? Хорошо, я передам. А я могу также передать ему, что вы берете все свои слова обратно?

Фани явно наслаждалась разговором, в то время как я был готов откусить собственный язык от душившей меня ярости.

Наступил шестой день наших каникул, если, конечно, эту нервотрепку можно было так назвать. Никто из двух сантехников так и не появился. А ведь завтра в аэропорт. Я еще раз тщетно набрал Згуроса, а потом перезвонил Фани.

— Как дела? Когда мне ждать Лазаря?

— Даже не знаю. Он никак не может забыть обиду.

— Нам завтра утром в Москву, — обреченно напомнил я.

— Так и быть, переговорю с Лазарем еще раз.

* * *

Как я того и боялся, до самого нашего отъезда никто из сантехников так и не появился. Предусмотрев такую возможность, я по старой памяти на всякий случай оставил ключи Пятнице — после нашей размолвки его микроавтобус все одно каждое утро торчит по соседству возле дома Роузенов.

Мы уже проехали полпути до Афин, когда зазвонил телефон, вселив в нас надежду на лучшее. Это была Фани.

— Я уговорила Лазаря приехать и даже составила ему компанию.

— Прекрасно! — обрадовался я и показал Кузе поднятый кверху большой палец.

— Тут такое дело… — замялась Фани. — Вышло так, что одновременно с нами приехал и Згурос.

— Ну, ничего страшного, пусть сами решат, кому браться, — рассудил я.

— В том-то и дело, что Лазарь, увидав Згуроса, обиделся, развернулся и уехал домой.

— Да, некрасиво получилось, — признал я. — Но я обязательно заплачу вашему сантехнику за хлопоты, как и обещал. Пусть не волнуется.

— Э-э… боюсь, волноваться нужно вам.

Насторожившись, я сбросил скорость, поплотней прижал трубку к уху и спросил:

— Это почему же?

— Завидев Лазаря, Згурос тоже обиделся, развернулся и уехал.

Услыхав это и совершенно потеряв самообладание, я, наплевав на правила дорожного движения, с визгом покрышек остановил автомобиль в правом ряду скоростного шоссе и, к изумлению жены, принялся что есть силы биться головой о руль.

46. Метаморфозы сада и призрак Еврипида

В первых числах апреля мы снова на неделю нагрянули в Эпидавр, чтобы отпраздновать день рождения Кузи и своими глазами увидеть, как наш сад из неуклюжей куколки превращается в прекрасную бабочку. И если день рождения удался на славу, то с посадкой деревьев все оказалось не так просто.

В означенный день в нашем саду появилось человек десять с мотыгами, а вслед за ними во двор въехал огромный грузовик с саженцами. Затем началась череда не особо приятных сюрпризов. Во-первых, Биньярис на участке так и не появился, а вместо него процессом руководил некто Баломёнос. Судя по всему, это был невероятно занятой человек. Все те четыре часа, что длились работы, он не отнимал телефон от уха. «Надо же, клиенты прямо-таки рвут парня на части», — с затаенной завистью подумал я тогда.

Во-вторых, выяснилось, что красочный план с точным указанием будущего расположения каждого растения был сделан исключительно для того, чтобы порадовать глаз заказчика, и никаких других функций не выполнял, хотя бы по той причине, что существовал только на жестком диске в компьютере Биньяриса. А та грязная бумажка с грубым карандашным рисунком от руки, что небрежно мусолил в кулаке Баломенос, к плану, на согласование которого ушли долгие месяцы, никакого отношения не имела.

В-третьих, стало понятно, что тщательно перечисленные в спецификации растения это не догма и даже не руководство к действию, а этакая несбыточная фантазия. В реальности же почти треть площади оказалась засажена культурами, которые мы не заказывали по той простой причине, что они были нам абсолютно не нужны, поскольку не давали ни цветов, ни плодов.

На все вопросы и возражения Баломенос, не отнимая телефона от уха, бодро отвечал, что де сам не в курсе, а Биньярису виднее, и что плохого нам никто не посоветует. Махнув на все рукой, мы решили расслабиться и посмотреть, что же вырастет.

Особенный интерес вызывала судьба той части, что расположена между домом и бассейном. Прежние хозяева посадили там банан, который нам сразу не понравился. Поэтому первостепенная задача заключалась в том, чтобы полностью выкорчевать донельзя разросшийся банан, что и было сделано, хотя и с огромным трудом.

Наконец наступила очередь верхнего яруса сада, где росли одичавшие фруктовые деревья. На мое предложение выкорчевать наш «дичок», а именно два мандариновых дерева, одно лимонное, два апельсиновых и один грейпфрут, Баломенос вытаращил глаза: