Мой дом, наш сад

Здание школы красивое и унылое одновременно. До отвращения классичное, оно совершенно не похоже на наш дом, унылый красный кирпич, окна с фигурными решетками. Действительно напоминает детскую тюрьму, но маленькие мы здесь, очевидно, не страдаем.

Моргана бросается к Кэю и Гарету, а я остаюсь рыдать. Женщина в длинном пальто стучит тростью по ступеньке у школы, на которой она стоит.

- Не балуемся дети, не балуемся!

Она собирается повторить свое движение, но кончик трости замирает в паре сантиметров от земли, а вместе с ним, открыв рот, замирает и женщина, видимо, наша учительница. Бывшая учительница.

Я вижу Мордреда. Он подходит ко мне, то есть маленькой мне и наклоняется, чтобы на меня посмотреть.

- Здравствуй, - говорит он, берет меня за подбородок, так что от удивления я даже плакать перестаю. - Как тебя зовут?

И прежде, чем я успеваю услышать, что я ответила, прежде, чем я успеваю увидеть, как среагировали остальные, я прихожу в себя.

Глава 8

Все происходит так быстро, я будто выныриваю из воды, хватая ртом воздух, всхлипываю. Мне холодно, я дрожу. Сев на кровати и взглянув на себя, я понимаю, что я вся в крови. Когда вещи были еще ощутимы, в коридоре больницы, я упала прямо в эту реку крови. Теперь кровь засохла, она противная и липкая, от ее запаха меня тошнит.

Ребята, думаю я в ужасе, я сказала им спрятаться, а если это было опасно? Если они мертвы, и я в этом виновата. Я собираюсь вскочить с постели отправиться их искать, это мой первый, почти инстинктивный позыв, но слышу голос Мордреда.

- Они в порядке.

Я тут же отползаю назад, прижимаюсь к спинке кровати, начинаю дрожать и сама не понимаю, что это со мной.

Мордред стоит посреди комнаты точно так же, как в одном из воспоминаний, когда он готовил для меня комнату. Только теперь за окном почти лето, на занавесках уже много лет цветут незабудки, и это моя комната, мое пространство, границы которого взрослые никогда не нарушали.

А теперь Мордред стоит здесь, как ни в чем не бывало.

- Что вы здесь делаете?

- Хочу объяснить тебе кое-что.

Он, в своем старомодном костюме, проходится по линии, оставляемой восходящим солнцем на полу, снимает со стенки мои часы, принимается переводить их. Мордред сейчас очень жуткий, но в то же время гротескно-комичный. Я вспоминаю о Господине Кролике и вздрагиваю.

- Ты ведь хорошо разбираешься в механизмах, - говорит он. - Зачем ты ставишь часы на точное время? Так не должно быть.

- Что?

Он мотает головой, едва заметно:

- Пустое.

Я обхватываю колени руками, молча смотрю на него. Мордред будто не обращает внимания на то, что я вся в крови. Он смотрит куда-то сквозь меня.

И я, против воли своей, прекрасно понимая, что не хочу его злить, не хочу привлекать его внимания, начинаю плакать. Слезы оставляют чистые дорожки на моем лице, и я рада, что у меня есть хоть какая-то возможность умыться от крови.

- Вы врали нам, - всхлипываю я. - Вы все это время нам врали!

- Да, - говорит он. - Все это время.

- Все, что я знаю о своей жизни - ложь!

- Ты преувеличиваешь.

Я утираю слезы кулаком с ожесточением той маленькой девочки, к которой Мордред когда-то подошел, у которой он спросил имя, а я так его и не узнала.

Я говорю:

- Вы сумасшедший.

- Абсолютно.

- Вы не сказали нам ни слова правды.

- Несомненно.

Он склоняет голову, смотря куда-то поверх моей макушки, взгляд у него пристальный и внимательный, но обращен совершенно не на собеседника, выглядит это жутко. Мы долго молчим. Я дрожу, стараюсь вытереть кровь с рук, но она засохла, и у меня ничего не получается.

- Скажите мне правду, - прошу я тихо и снова заливаюсь слезами.

- С твоими друзьями и вправду все в порядке. Вы на некоторое время перенеслись в мое сознание. Сейчас я слабо это контролирую.

- Кулон?

- Тебе я хотел показать больше.

Боже, думаю я, вдруг они умирают сейчас, пока я болтаю с Мордредом, вдруг он снова лжет. Как ему можно доверять?

- Не надо было ничего показывать, - шепчу я. - Скажите правду.

- То, что ты мысленно называешь больницей на самом деле являлось исследовательским центром. Они проводили эксперименты на детях с целью выяснить потенциал человеческого разума. Теория заключалась в том, что у ребенка не окончательно сформированы понятия о том, что он чего-либо не может. И следовательно, если вынудить его, использовать свой разум на полную мощность, его сила менять себя и мир будет безграничной.

Я молчу, и Мордред замолкает тоже. У меня в голове снова что-то заедает, картинка никак не может сложиться. Но Мордред складывает ее за меня.

- Это могущество может быть неотличимо от магии. Оно ограничивается лишь твоим воображением. И определенными физическими возможностями. Один человек не повернет землю в иную сторону. Но десять - смогут.

- То есть, магии не существует? - спрашиваю я.

- Истории магии не существует. До нас.

Наконец, Мордред переводит взгляд на меня. В его глазах я читаю что-то непонятное, что-то помимо обычного их выражения. Я задумываюсь, видит ли он сейчас Господина Кролика.

- Я хочу... я хочу принять душ. Я сейчас не готова разговаривать.

- Да. От тебя пахнет кровью.