Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

Вскоре ему и его товарищам был предоставлен самолет, который должен был доставить их в Багдад всего с одной пересадкой в Дамаске. Вроде бы ничего страшного, однако Карлос насторожился, и не зря — в Дамаске сразу начались проблемы. Вначале лайнеру запретили взлетать, потом в самолет пытались проникнуть под видом уборщиков агенты сирийской разведки, но, к счастью, пилот оказался храбрым человеком и заявил, что кабина самолета по всем без исключения международным правилам является неприкосновенной.

Кляйн в своих воспоминаниях писал, что в Сирии они попали в очень щекотливую ситуацию: Карлос тогда сказал, что если они сейчас покинут самолет, то их просто-напросто убьют. Он вооружился бортовым топором и стал ждать. В это время под самолетом началась необычная активность — оказалось, что агенты, выдававшие себя за уборщиков, успели разобрать шасси. Самолет стоял под палящим солнцем без возможности взлететь.

Только после вмешательства друга Тито сирийская сторона отступила. Шасси спешно прикрутили обратно, и лайнер покинул негостеприимную землю Сирии.

Когда самолет приземлился в Багдаде, Карлос понял, что Аллах по-настоящему велик: им дали телохранителей, бронированные лимузины, оружие на любой вкус и отвезли в роскошный отель с кондиционерами. Здесь они провели несколько недель, встречаясь с иракскими политиками и лидерами партии БААС. Известно, что Карлос встречался с Саддамом Хусейном.

— В НФОП я не отвечал за контакт с Саддамом Хусейном. Позже я узнал, что Саддам назвал мое присутствие большой честью для иракцев. Вади Хаддад делал все, чтобы я не встречался тогда с иракцами. Он был очень странным в этом смысле. После операции в Энтеббе, когда я вернулся в Багдад в 1976 году, Саддам встретился со мной. Он тогда еще раз сказал, что для него большая честь принимать Карлоса и его товарищей-интернационалистов. Иракский президент генерал Ахмед Хасан аль-Бакр распорядился тогда, чтобы мне дали великолепную, роскошную виллу — я никогда в жизни не жил так, и я жил хорошо, вы можете себе представить.

— Кто еще тогда был из тех, с кем вы встречались?

— У меня есть друзья повсюду, и у меня были контакты с интересными людьми в Ираке, я имею в виду Ибрагима ад-Дури. Я помню, как я видел его досье в первый раз в августе 1975 года, до того как я его встретил; и он был последним человеком, которого я видел в Ираке, когда я ехал в аэропорт в декабре 1985 года.

— Он же теперь возглавляет антиамериканское движение в Ираке?

— Все верно. Но я говорю о более старых временах. В 1980 году началась война против Ирана, мы не соглашались с этой войной, это была ошибка. Нам нравился Саддам, он был добр с нами, но он делал ошибки, нападение на Иран было ошибкой. Знаете, это проблема, которая доходит до сегодняшнего дня, этот вопрос является проблемой между арабами и персами, и она не новая, а затем, самое главное, это проблема между мусульманами-суннитами и мусульманами-шиитами. Я скажу только, что сегодня Иран — единственное государство, которое не управляется агентами США и Израиля.

— Что вы чувствовали, когда узнали о смерти Хусейна?

— Я испытал горечь. Саддам умер как мученик. Он там сражался, его предали, он был отравлен газами, но остался живым, и его судили и казнили. Прежде всего, Саддам вел себя очень мужественно, а те, кто совершил это преступление, — они были трусами, они плохо обращались с ним, они относились к нему очень плохо, и Саддам умер с большим достоинством. Он был хорошим арабским патриотом, он был мусульманином, мусульманином-суннитом, и один из его товарищей, Ибрагим ад-Дури, продолжает его дело. Мой привет ему.

На некоторое время Карлос улетел в Бейрут, где начал активную подготовку бойцов на одной из тренировочных баз, попутно формируя собственную организацию революционеров-интернационалистов. Он обратился к «Революционным ячейкам», которые были его сетью еще в бытность НФОП. Сильно поредевшие и обезглавленные (Уилфрид Безе был убит в Энтеббе), они являли собой сообщество преданных делу революции борцов, не стесняющихся контактов с «господином Тротилом». Они были ребята что надо. После Безе командовал сетью другой старый знакомый Карлоса — Йоханнес Вайнрих. Через два месяца после операции против израильского самолета в аэропорту Орли Вайнрих был схвачен полицией и провел в тюрьме восемь месяцев, после чего был отпущен на поруки. Как только он переступил ворота тюрьмы, так тут же скрылся в неизвестном направлении, после чего был объявлен в розыск. Предложение Карлоса он принял с большим удовольствием.

Первым делом Вайнрих попытался вернуть Ганса-Йохима Кляйна, который к тому времени отдалился от Карлоса и скрывался от посторонних глаз в лесной альпийской глуши. Встречу нельзя было назвать приятной. В беседе с Вайнрихом он срывался на крик, пытаясь убедить его, что вооруженная борьба — это всего лишь бизнес.

— Я не хочу иметь никакого отношения ни к Народному фронту, ни к Карлосу лично, — выпалил Кляйн.

— Ты понимаешь, Ганс, что просто так, не заплатив свою цену, из борьбы не выходят, — сухо сказал Вайнрих на прощание.