Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

В ноябре 1977 года египетский президент Анвар Садат совершил поступок, который ему не простило мусульманское сопротивление: он принял приглашение израильского премьер-министра Менахема Бегина выступить с речью в кнессете. Это был первый шаг на пути к соглашению между Египтом и Израилем. В марте 1979 года Садат и Бегин встретились в загородной резиденции президента США в Кэмп-Дэвиде. Переговоры при посредничестве президента США Джеймса Картера завершились подписанием позорного израильско-египетского договора, возмутившего весь арабский мир, который видел в Египте свою опору. Тогда же было принято решение, что Садат должен быть убит.

Ровно через год на торжественной церемонии 6 октября 1981 года прозвучали роковые выстрелы.

Приняв рапорт от командующего парадом, Анвар Садат в сопровождении группы высокопоставленных лиц и армейских офицеров поднялся на трибуну для почетных гостей. Все взгляды были устремлены ввысь, где начался парад военно-воздушных сил. В это время артиллерийский тягач, который двигался по площади в строю военной техники, внезапно затормозил. Один лейтенант в десантной форме спрыгнул с машины и метнул в сторону трибуны ручную гранату. Она взорвалась, не долетев до цели. Через несколько секунд еще пятеро десантников спрыгнули с платформы тягача и открыли автоматный огонь по правительственной трибуне.

Садат был изрешечен очередью из русского калашникова. Еще семь египетских государственных деятелей были убиты и более 30 — ранены. Лейтенант Халед Ахмед аль-Исламбули был разоружен и арестован. В апреле 1982 года он был казнен, оставив после себя стихотворение в прозе. Оно было опубликовано в книге «Аллах не любит Америку», процитирую его целиком:

Судьи спросили меня: «Что направило меня против тебя, Садат, и что я должен был сделать с тобой?»

Я сказал: «Подождите, разве вы сможете понять мой ответ… Но послушайте, я расскажу свою историю. Я не совершал преступления, за которое должен подвергнуться заключению, в унижении и позоре за решеткой. Я выполнил акт, после совершения которого я высоко держу голову, совершил его искренне, не покривив душой. Если бы только мой народ узнал, с кем поступили несправедливо и кто назван преступником!

Почтенный суд, я знаю свой конец, и я примиряюсь с ним. Я встречусь с Мохаммедом и его спутниками, я увижу ангелов Всепрощающего. Гурии рая будут сопровождать меня в моем шествии, и все создания Вселенной будут петь мне сладчайшие песни. Мы должны в смирении провести оставшиеся дни нашей жизни. Никто из нас не вечен, все обратятся в прах».

Кто получил деньги полковника Каддафи — «Мусульманское братство» или другая группировка, — неизвестно, но как это не пришили Карлосу — остается загадкой. Хотя кто знает?..

По информации Штази, на тот момент Организация революционеров-интернационалистов насчитывала около 40 универсальных солдат в Европе и более 200 — на Ближнем Востоке. Но восточные немцы в упор не хотели считать эту организацию потенциальной военной силой в случае горячей фазы войны между Востоком и Западом из-за своенравности командира. Джон Фоллейн приводит слова Маркуса Вольфа:

«Мильке считал, что в случае войны дисциплинированные члены западногерманской Фракции Красной армии могут быть задействованы как диверсанты в тылу для взрывов и атак на стратегически важные объекты. Но Карлосу никто не доверял. Все его поведение говорило о его независимости. Он был действительно независим».

Возникало ли желание у Штази арестовать Карлоса? Может быть, однако были и веские причины этого не делать: угрюмое молчание Москвы, боязнь навлечь на себя гнев революционного сообщества и дипломатические паспорта, грозившие их владельцам международным скандалом.

— Они пользовались дипломатическими паспортами, и это препятствовало работе наших служб, — оправдывались в Штази.

Карлос, в свою очередь, также был не склонен доверять восточным немцам.

Известно, что они неоднократно обращались в КГБ, но КГБ отвечал только формальным: «Мы знаем Карлоса. Он марксист. Учился в Университете дружбы народов». Однако для Штази этого было достаточно. Архивы восточных немцев не хранят ни одного документа, свидетельствующего о том, что Карлос был агентом КГБ, хотя в их материалах есть множество донесений о его передвижении по странам Восточного блока. Есть сведения и о нескольких визитах в СССР.

В ГДР и Венгрии все чаще обсуждали вопрос о том, как избавиться от опасного гостя. Венгерские спецслужбы просто умоляли Политбюро дать разрешение на высылку Карлоса, но самое большее, что им удавалось, — это получить разрешение на унизительные просьбы Карлосу покинуть территорию страны на время каких-либо ответственных мероприятий вроде визита иностранных делегаций или партийных конференций. Карлос нехотя соглашался, но всегда возвращался обратно в свой давно полюбившийся Восточный блок.

Глава 10. Лионский мясник, адвокат террора и сирийский след