Мой друг Тарантино

— Сама не знаю, — честно ответила я, хотя меня бы очень устроила бумажка с адресом, по которому я смогла бы обнаружить Таболина.

Мы вошли в кабинет, огляделись. Я обратила внимание на огромный письменный стол на гнутых ножках под зеленым сукном, с бронзовой чернильницей и пресс-папье, которыми явно никогда не пользовались. Кроме стола, неизгладимое впечатление производила картина чудовищных размеров в золоченой раме, она изображала батальную сцену. Кони, люди смешались в кучу, как и положено на таких полотнах, но что за историческое событие оно запечатлело, осталось для меня загадкой. Антон с тяжким вздохом взглянул на чужое богатство и спросил не очень уверенно:

— Ну?

Ответить я не успела, в следующую секунду я просто похолодела от ужаса: ушей моих достиг чей-то отчаянный крик, длинное «а-а-а» неожиданно перешло в хрип. Антон кинулся вон из кабинета, а я понеслась за ним, хотя было это крайне неосмотрительно. В доме только мы и хозяин, следовательно, кричал он. Может, его раздражало, что мы так долго не покидали его дом, и таким образом он решил выразить свой протест? Не очень-то я в это верила, оттого, хоть и бежала за Антоном, костерила себя на чем свет стоит. Если дядька вздумал голосить, то уж явно неспроста, и вот так глупо подставлять свою голову….

Антон ворвался в спальню и замер, от неожиданности я налетела на него, охнула и осторожно выглянула из-за его плеча. В спальне горел свет, хотя, когда мы ее покидали, он был потушен, но не это обстоятельство произвело на Антона такое впечатление. Хозяин по-прежнему находился в постели, не кричал и не хрипел, только странно дергал левой рукой, чуть приподняв ее над грудью. И тут я заметила рукоятку ножа, отчетливо выделяющуюся на фоне пижамы, и этот самый нож, вне всякого сомнения, торчал из горла хозяина дома. Антон, придя в себя, кинулся к постели.

— Вызови врача! — крикнул он мне.

Я подскочила к телефону, трубка ответила молчанием, и я только через полминуты сообразила, что провод перерезан.

— Где еще телефон? — взвизгнула я.

— В холле… в кабинете… не знаю. Указания я получила весьма расплывчатые и бросилась в холл, боясь, что в таком состоянии попросту не смогу отыскать кабинет при фантастическом обилии дверей и коридоров. Мне казалось, им не будет конца, я выбежала в холл и в темноте увидела спасительный огонек, указывающий на то, что автоответчик на телефонном аппарате включен. Я схватила трубку и вот тогда почувствовала, что в холле я не одна.

В огромное окно с трудом пробивался свет фонаря с улицы, я медленно повернула голову и увидела тень, бесшумно скользнувшую к двери. Я продолжала держать в руках трубку, начисто забыв, куда собралась звонить, тень приблизилась, и я заметила нечто чрезвычайно материальное — пистолет, ствол которого был нацелен мне в живот. Вот тут я соединила несколько картинок в одну, и общий вид показался мне отвратительным: Сажина пытались убить, и убийца стоял передо мной.

Я потянулась за оружием, но, услышав, как щелкнул предохранитель, замерла, ожидая выстрела, при этом совершенно не желая верить, что пришел мой смертный час. «Никто не верит», — прошелестело в мозгу.

— Чтоб ты сдох, урод, — громко сказала я. Это все, на что я оказалась способна в последнюю минуту. И тут произошло нечто совершенно неожиданное: призрак осторожно попятился к двери, а я смотрела на него во все глаза, еще не веря в то, что мне дарована жизнь. Но чудеса на этом не закончились, парень с пистолетом достиг входной двери и на долю секунды оказался в полоске света от окна, а челюсть у меня буквально отвалилась, зато входная дверь захлопнулась, а на ум пришел дурацкий стишок: «В потолке открылся люк, ты не бойся — это глюк».

— С ума сойти, — пробормотала я и перевела взгляд на телефонную трубку, которую все еще сжимала в руках, и попыталась вспомнить номер «Скорой помощи». Но позвонить так и не удалось.

— Лариса! — крикнул Антон, появляясь в холле. — Ты звонила?

— Нет, — ответила я и не узнала своего голоса.

— Не звони. Он умер. Надо сматываться отсюда.

Последнее показалось очень разумным. Мы покинули дом и припустили к «Москвичу». Антон, несмотря на испытанное им потрясение, все-таки заметил во мне некую отрешенность и спросил:

— Что с тобой?

— Кажется, я видела привидение.

— Кончай болтать чепуху, — разозлился он.

— Я видела убийцу Сажина. Он вошел в холл, когда я пыталась позвонить по телефону, а потом смылся через парадное.

— Убийца был в холле?

— Естественно, — поразилась я чужой бестолковости. — Ты ведь сам слышал крик Сажина. Совсем недавно дядька был жив-здоров, а потом заработал нож в горло.

— Я не то хотел сказать, — встряхнул головой Антон. — Ты видела его, а он тебя?

— Конечно, он меня видел, но стрелять не стал. Видно, исчерпал лимит на убийства в эту ночь.

Антон завел машину, извлек из кармана лист бумаги и протянул его мне.

— Это было на постели Сажина. Печатными буквами на листе значилось: «Привет».

— Урод, — стиснув зубы, промычала я.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Антон, спросил серьезно, видно, в самом деле интересовался моим мнением.