Мои друзья и знакомые

участия, но следил с интересом. Я продолжал ездить в головной

институт, всегда с удовольствием встречался с Володей. Один раз мы в

выходные вместе с ним сходили с палаткой на ближнюю к Краснодару

невысокую горку Папай. Среди прочего он показал мне тогда в лесу

знаменитый гриб-убийцу бледную поганку, которую я знал до того

только по книгам. Он вообще был знаменитый грибник, собирал грибы и

на Кавказе, и в командировках по Сибири и Коми. Помню, как он угощал

меня у себя дома маринованным съедобным мухомором – цесаревым

грибом, который я попробовал впервые. Научил он меня и тому, как

собирать кизил, так что я однажды набрал целое ведро, сварил ночью у

него дома варенье и привез в Нижневартовск – побаловать сына и жену.

Сходили мы с ним однажды на байдарке по Кубани от города до

близкого Шапсугского водохранилища. Он добыл в турцентре

трехместную польскую байдарку с деревянным набором и мы

погрузились в нее впятером: я, В.Я., Лиля, Юрочка Сатырь и собачка

Тика. Для всех, кроме меня, байдарка была новым жанром, но они

прекрасно освоились, сидели, а Володя с Юрой и гребли, вполне

безопасно, если не считать Тики, пытавшейся иногда рычать на рыбаков

или проезжавшие мимо реки машины. Заночевали на каком-то островке, попели песенки Городницкого, в том числе впервые привезенную мной

из Москвы «Гваделупу».

Такие, брат, дела... Такие, брат, дела —

Давно уже вокруг смеются над тобою.

Горька и весела, пора твоя прошла,

И партию сдавать пора уже без боя.

95

Сергей Эйгенсон (Марко Поло)На палубе ночной постой и помолчи.

Мечтать за сорок лет — по меньшей мере, глупо.

Над тёмною водой огни горят в ночи —

Там встретит поутру нас остров Гваделупа.

Поужинали, сварив прихваченного в магазине поросенка. В ту пору в

Краснодаре можно было найти совершенно экзотичных для Москвы

поросят, свиные ножки и уши. Я было как-то этим восхитился, на что

собеседники мрачно меня спросили: «А ты не скажешь, куда вся свинья-

то делась?» Действительно, к тому времени продовольственные

проблемы коснулись и Кубани. Помню, как тот же Фридланд

рассказывал мне свежий краснодарский анекдот о человеке, заходящем в

расположенные супротив один другого на улице Красной магазины

«Мясо» и «Рыба» и растерянно спрашивающем: «У вас что, нет мяса? », на что ему отвечают: «Вы путаете. У нас нет рыбы. Мяса нет

в магазине

напротив».

У меня в ту пору шла эпопея с количеством газа, сгорающего на факелах

Западной Сибири, но я довольно нервно встретил новую Володину

проблему. Дело в том, что наш директор решил стать доктором наук. Он

был по природе мужик очень неглупый, неплохой организатор, умевший

ладить и с Москвой, и с краевым начальством, сумевший довести

контору от комплексного отдела Донецкого ЮжНИИгипрогаза до

всесоюзного НИПИ, головного института подотрасли с десятиэтажным

зданием на главной в Краснодаре Красной улице. Но вот до смерти

захотелось ему стать д.т.н.. А в Киеве нашелся такой научный пролаза

доктор наук Каневец, который подрядился ему такую диссертацию

организовать. Что-то там на тему эвристических схем, эксергии

и прочих

впечатляющих ученых слов. Каневец, к слову, и нынче не пропал, числится он « профессором. академиком 4-х украинских и 9-ти

иностранных академий наук (Россия, Англия, США)». Академии все

хальповые, конечно, но звучит, так ведь?

Но нужен ведь и тот, кто будет считать и писать текст. Вот они и

наметили на эту роль Фридланда. Ему это совершенно не нравилось, он

хотел заниматься трубами, но и отказать директору трудно же. Я ему от

себя давал советы – как саботировать это дело. Что отказываться ни в

коем случае не надо, надо браться за дело с энтузиазмом, но делать его

откровенно плохо, чтобы поняли твою непригодность. Ему это было

трудно, работать плохо он не умел. Но старался, как мог.

Тем временем в стране началась Перестройка. Я практически сразу

подался в демократы, участвовал в учредительной конференции

Демплатформы, организовал у себя в Нижневартовске партклуб и

вообще был полон надежд. Володя поддавался довольно туго. Он и

раньше когда я заводил диссидентские разговоры, их не очень