Мой дворец

Продавщица в кожаном фартуке налила девочке стакан, мне кружку, а банку поставила прямо под кран, откуда с шипением полилась золотистая пенистая струя. Мы с девочкой с удовольствием попили квасу и, взяв банку, отошли в сторону.

– А чего тебе, Циклоп, хочется для полного счастья?

– Чтобы Лешка с дачи приехал, а то мне играть не с кем. А еще мороженого и шоколадку.

– Так ведь обед скоро. Тебя за мороженое родители не отругают?

– Могут, – созналась девочка.

– Тогда давай так: я тебе подарю шоколадку – она на жаре не растает, как мороженое. А ты её съешь после обеда. Пойдет?

– Пойдет, – кивнула она. – Только, дядя Молодой Человек, а можно я сейчас одну маленькую дольку съем?

– Ну, если маленькую и только одну, то можно.

В кондитерском отделе нашего магазина я купил шоколад «Вдохновение» и протянул девочке. Она вскрыла упаковку, достала узенькую плитку, развернула, целиком забросила в рот и только после этого прошамкала: «шпашипа!»

  На улице я стоял с открытой банкой, ожидая по требованию продавщицы «отстоя пены». Наконец, мне показалось, что пена достаточно отстоялась, я закрыл банку пластмассовой крышкой и опустил в полиэтиленовый пакет. И тут девочка по имени Циклоп сказала:

– Дядя Молодой Человек, а ты еще расскажи про дочку. – Подумала и добавила: – А я тебе за это банку домой отнесу.

– По рукам! – сказал я, и мы шлепнули ладошками. – Однажды летом мы с дочкой сидели на балконе. Тогда мы жили в старом доме с большими балконами. На небе высыпали звёзды. Много-много звёзд! Я спросил: как ты думаешь, они издают звуки? Наверное, сказала дочь. А какие? – спросил я. Вон те маленькие – тихо попискивают, как мышки, а вон те, побольше – скрипят, как сверчки. Тогда я рассказал, что на самом деле звезды имеют огромные размеры, гораздо больше нашего Солнца. Есть, даже такие, которые в миллионы раз больше всей нашей Солнечной системы! Какие же звуки такая звезда может издавать? Дочка подумала и сказала: эта большая звезда рычит, как лев и трубит, как слон большущим хоботом!

– Здорово! – сказала девочка Циклоп. Ей очень не хотелось уходить, но она обещала и поэтому встала и со вздохом произнесла: – Ну, ладно, давайте банку с квасом и говорите, куда нести.

– Вон в тот дом, – показал я рукой, – в первый подъезд, в седьмую квартиру, тёте Нюре. – Девочка шепотом повторила за мной. – Так, как нужно сказать? От кого квас?

– От Молодого Человека!

– Правильно! Передай Нюре, что живу я хорошо, путешествую, дышу воздухом, знакомлюсь с хорошими людьми, распиваю напитки и с оптимизмом смотрю в грядущий день. Ну, при случае, заглядывай в гости, девочка Циклоп. Поговорим по душам, чай с вареньем попьем.

– Вообще-то меня зовут Бэла, – созналась девочка Циклоп, потом, решив сразить своей эрудицией добавила: – как гёрлфренду Лермонта.

– А меня вообще-то Юрий. Но ты все равно скажи, как мы договаривались. Ладно? Думаю, Нюре это понравится.

– Ага. До свиданья!

– Всего наилучшего, Белочка! – И девочка в обнимку с банкой ушла.

Там, на юге, первые дни отец как бы по инерции продолжал размеренную жизнь советского буржуа. Он аккуратно посещал процедуры, придерживался диеты и распорядка дня. Но только недели через две в нём просыпался бунтарь и решительно перечеркивал «правильное» существование. И наступало время приключений! О, как я любил его в такие дни! И маму, в глазах которой появлялся загадочный девичий блеск, а в лице проступало выражение молодой бесшабашности и юного романтизма.

В те весёлые дни мы ели шашлыки и острые приправы, лазали в горы и с высоты разглядывали покойную долину, сверкающее море, горячее небо и снежные вершины гор на горизонте. Восторг наполнял грудь, и оттуда исторгались непроизвольные вопли дикарей! Казалось, нас тогда слышали все отдыхающие в сонной благопристойной долине, и рыбаки на самой дальней черте, где сливаются море, небо и солнце, и даже призрачные монументы гор, и гордые орлы, плавающие на огромных крыльях на недостижимой фиолетовой высоте.