Мой единственный

Ричард понимающе кивнул. Ему хорошо было знакомо подобное состояние, когда душу выжигала бессильная, не находившая выхода ярость. Постоянное пьянство Чарлза также мешало ему удерживать еду в желудке. После свадьбы он почти ничего не ел и никогда не бывал трезвым.

Вряд ли кто-то мог признать в них братьев, настолько мало они были похожи друг на друга. Между ними и отцом тоже не было сходства, разве только Чарлз унаследовал его темно-каштановые волосы и синие глаза. И теперь, когда набрал вес, стал таким же солидным. Он был на несколько дюймов ниже Ричарда. Ричард, впрочем, ничем не напоминал и мать, хотя, по словам окружающих, черные волосы и зеленые глаза часто встречались в ее роду.

Поскольку Чарлз стоял перед ним абсолютно трезвый и, судя по всему, вернул себе аппетит, Ричард предположил:

— Значит, ты отказался от бутылки?

— Да, но обрел покой не поэтому.

— Только не говори, что поладил с отцом, — пошутил Ричард. На свете не было человека, способного поладить с графом.

Но Чарлз, к его удивлению, кивнул:

— Мы с ним пришли к некоторому пониманию. И Кэндис сделала мне огромное одолжение. Она умерла. С тех пор я нахожусь в мире с собой.

Такого Ричард не ожидал и, удивленно уставившись на брата, сказал:

— Если не возражаешь, обойдусь без соболезнований.

— О, я пойму! Говоря по правде, я едва сдерживался, чтобы не улыбаться на ее похоронах. Но теперь благословляю ее каждый день.

— За то, что умерла?

— Нет. За то, что подарила мне сына. На это ушло три года, и, надо сказать, по моей вине. Я едва заставлял себя прикоснуться к ней. Но вскоре после твоего побега она забеременела.

— У меня племянник? — просиял Ричард.

— Да, Мэтью недавно исполнилось восемь лет, и он полностью изменил мою жизнь. Ты не поверишь, но я трясусь над ним и безумно люблю. Я понял это, когда вскоре после похорон Кэндис сюда явился мой тесть с требованием отдать ему Мэтью на воспитание.

— Смеешься?!

— Ничуть. Мэтью — его единственный наследник мужского пола, поэтому герцог был исполнен решимости забрать его. Даже привез с собой своего поверенного, чтобы все оформить по закону. Узнав, что я не собираюсь отдавать сына, он стал сыпать угрозами. Пообещал разорить меня. И отец, конечно, принял его сторону. Побоялся, что если оскорбит старика, тот лишит нас своей милости. Он и женил меня на Кэндис, чтобы втереться в доверие к герцогу. Кроме того, он явно ему задолжал и поэтому взбесился, когда я выказал неповиновение, и приказал мне подчиниться.

— Черт побери, Чарлз, они забрали у тебя сына?

— Я даже не виню тебя за то, что ты пришел к такому заключению, — усмехнулся брат. — Ведь до этого я ни разу не сказал отцу «нет», верно? В отличие от тебя!

В то время как каждый «отказ» заканчивался для Ричарда поркой, Чарлз старался избежать наказания.

— Ты был не так упрям и мятежен, как я! — сказал Ричард.

— Верно. По крайней мере до того дня, — хмыкнул Чарлз. — Я потребовал, чтобы отец не вмешивался в мои дела. Этот мальчик — мой сын. Он дает мне мужество, которого всегда недоставало. Что же до герцога… он так плохо воспитал свою дочь, что худшей ведьмы свет не видывал. Я так и сказал ему в лицо. Не допущу, чтобы мой сын вырос похожим на свою мать.

— И что было дальше?

— Я заявил, что заберу сына, мы вместе покинем страну и они нас никогда больше не увидят. Кстати, именно ты подал мне эту мысль.

— И он тебе поверил?

— Почему бы нет? Я не шутил.

— Молодец! — восторженно воскликнул Ричард.

— И кроме того, я не запрещал герцогу видеться с Мэтью. Наоборот, мы ездим к нему каждые несколько недель. Собственно говоря, я как раз собирал вещи для одного из таких визитов, когда твой друг нашел меня, и я отложил поездку до завтра. Достаточно будет сказать, что мы, по взаимному согласию, решили забыть о распрях.

— Даже отец?

— В тот день его отношение ко мне изменилось. Он больше не пытается подчинить меня своей воле. Можно сказать, что теперь он обращается со мной крайне осторожно. У меня такое чувство, что причина этому — ты. Один сын уже покинул дом, и он понял, что я тоже могу исчезнуть. Мы с Мэтью — то звено, которое связывает нашу семью с герцогом. Отец не хочет потерять его благоволение. Так что, как я уже сказал, между нами возникло определенное взаимопонимание. Мы просто молча согласились оставить друг друга в покое.

— Я… не верю собственным ушам.

— А вот я верю, — вмешался Ор. — Все меняются, и девять лет — достаточно долгий срок, чтобы человек изменился.

Братья дружно уставились на Ора.

— Я бы не зашел так далеко, чтобы утверждать подобное, — хмыкнул Чарлз. — Мой отец — все такой же тиран, как прежде. Он просто пытается сдерживать свою властную натуру, когда общается с внуком. Да я и не допустил бы, чтобы он унижал ребенка. Но он ни разу не пытался навязать Мэтью свои строгие правила или вмешиваться каким-то образом в его воспитание. В отличие от него я всегда позволяю Мэтью делать выбор, и тот ни разу не злоупотребил моим доверием. Он очень умный и добрый мальчик и даже любит обоих своих дедушек, тем более что они, как ни странно, идеально ведут себя в его присутствии.