Мой единственный

Пока «Дева Джордж» набирала скорость, к Джулии подошла Габриэла. Она ничего не сказала, но Джулия чувствовала ее молчаливую поддержку, в которой очень нуждалась. Она опасалась, что они найдут Ричарда больным, а может, и снова изувеченным. Боялась, что они пришли слишком поздно. А вдруг он немощен настолько, что с ним нельзя говорить ни о чем серьезном?

И тут, сама не зная почему, она стала рассказывать новой подруге о своем женихе. Возможно, Ричард изложил им свою версию событий. Не то чтобы она хотела изобразить себя безгрешной: ее вина в случившемся тоже немалая. Ее вспыльчивость и его снобистские, злобные реплики стали взрывным сочетанием. Они оба не сделали ничего, чтобы поладить друг с другом.

— Тогда у меня был ужасный характер, — призналась Джулия. — А Ричард всегда точно знал, как меня спровоцировать.

— И с тех пор ты не стала спокойнее?

— Не знаю, — усмехнулась Джулия. — Не помню, чтобы я закатывала истерики после нашей последней встречи. Но при мысли о нем меня охватывал гнев. Поэтому я перестала о нем думать.

— Не похоже на Ричарда, которого я знаю, — покачала головой Габриэла. — Он всегда казался мне беспечным, обаятельным и немного легкомысленным. Всегда улыбается или смеется. Всегда шутит, сыплет остротами. Я считала его абсолютно несерьезной личностью.

Слушая Габриэлу, Джулия испытывала грусть и ужасное сознание собственной вины. Неужели она отняла у Ричарда радость жизни, когда они были детьми? Она совсем не знала того человека, который был так небезразличен Габриэле. Того веселого, очаровательного «француза», которого сама Джулия встретила на балу. Галантного мужчину в отеле, который вскочил и прогнал пчелу, несмотря на боль в избитом теле. Смеющегося красавца на постоялом дворе, который швырнул ее на постель и поцеловал… Все это не мог быть тот, прежний Ричард!

— Вы правы, мы говорим о разных людях, — тихо ответила она. — За все наши детские встречи я ни разу не видела его улыбки. А вот рычал он часто.

— Поразительно, как человек может измениться всего за несколько лет, не так ли?! — воскликнула Габриэла.

— Дело не в годах, а в обстоятельствах. Вы встретили и узнали человека, который оставил все беды позади. Избавившись от влияния отца и угрозы нежеланной женитьбы, он, полагаю, обрел покой и стал таким, каким мог быть всегда, если бы не вырос с отцом-тираном. И я уверена, что, как только буря утихнет, он снова станет человеком, которого знаете вы.

— Но вам знакомы худшие его стороны, тем более что нежеланный брак висел над вашими головами дамокловым мечом.

— В детстве все было не так уж плохо. Как только я возвращалась домой после очередного визита в Уиллоу-Вудс, моя жизнь становилась обычной, и я была счастлива. Только достигнув брачного возраста, я начала тревожиться за будущее. В конце концов, я хочу детей и настоящего мужа. Любви.

— У вас кто-то есть на примете?

Джулия горько рассмеялась:

— Я помолвлена с колыбели, и мой жених был лордом. Все это знают. Знакомые мужчины обращались со мной как с замужней женщиной. Я только собиралась искать мужа, потому что прошло достаточно времени, и обратилась к властям с просьбой признать Ричарда мертвым. Но тут он явился сам и разрушил все мои планы.

Габриэла вздохнула.

— Какая печальная ситуация! Ричард никогда не доставлял мне хлопот, если не считать его глупого увлечения Джорджиной. Но все это ничто по сравнению с отправкой в австралийскую колонию. Родной отец! Как он мог?! Не удивлюсь, если Джеймс прав и лорд Мэнфорд, возможно, не настоящий отец Ричарда и так безобразно обращается с ним, потому что был вынужден растить незаконного ребенка своей жены!

— Думаете, он наказывал мальчика за грехи жены? Своеобразная месть?

Габриэла кивнула:

— Тогда все сходится. Иначе граф должен быть безумцем, чтобы так ненавидеть сына!

— О нет, безумцем его не назовешь. Или он слишком хорошо скрывает свое безумие под маской разума.

— Ор утверждает, что Ричард не выносит отца. Не сомневаюсь, что сам он предпочел бы оказаться бастардом.

— Но это не спасет нас оттого положения, в котором мы оба оказались, — вздохнула Джулия. — Даже если мы обличим графа и скажем ему в лицо, что Ричард не его сын, он откажется разорвать этот ужасный контракт. По закону Ричард носит его имя и обязан выполнять условия контракта.

— Пора идти вниз, леди, — объявил Дрю, подходя к жене и обнимая ее за талию. — Конечно, невеста и друзья жениха хотят видеть, как его освободят, но Джеймс на всякий случай велел вам сидеть в каютах. Мало ли что выкинут матросы того корабля при виде женщин?

— Судно не пробыло в море и пяти дней! — фыркнула Габриэла. — Вряд ли они успели так изголодаться по женщинам!

— Собираешься спорить с Джеймсом на эту тему?