Мой князь Хаоса

“Значит, драться я не умею, и меч у меня дурацкий?…” — насмешливо повторил он ее собственные слова.

И тут же прижался сзади так сильно, что вдавил в решетку.

Эленика едва слышно ахнула. Звякнул металл старых замков.

— Кто здесь? — недовольно спросил Рамон. — Это глупая шутка!

Девушка покраснела, кажется, до корней волос, со странным всплеском адреналина осознавая, что настал момент расплаты.

Попыталась вырваться, но безуспешно. Князь медленно убрал волосы у нее с плеч и, мягко наклонив ее голову на бок, коснулся губами кожи.

“Вам придется ответить за свои слова, дорогая…”

Судорожный вздох вырвался из ее груди. Стало обжигающе стыдно. Жарко.

“Что вы делаете?!” — спросила княгиня мысленно, потому что ее рот все еще был зажат. “Немедленно отпустите меня!”

“Не могу, милая Эленика”, - раздался ответ, пока горячие губы медленно спускались по шее к плечу. Каждое легкое касание дразнило, смущало, опустошало.

“А вам, — продолжал голос в ее голове, — я посоветовал бы молчать. Если, конечно, вы не хотите, чтобы маркиз Айвери обнаружил вас… в таком виде”.

С этими словами Дариэн медленно убрал ладонь с ее рта. А Эленика поняла: она ни за что на свете не издаст ни звука.

Сердце грозило выпрыгнуть из груди. Страх и что-то гораздо более сильное смешались в один коктейль. Вокруг было слишком темно, и это несказанно радовало девушку. Ей казалось, благословенный мрак скрывает ее стыд. Ведь вырваться из объятий повелителя было невозможно.

“Перестаньте… прошу вас…” — подумала она, в тот момент, когда осторожным, но уверенным движением князь отклонил ее голову назад, себе на плечо, заставляя опереться на собственное тело. А страстные опаляющие кожу поцелуи смешались с поглаживанием талии, груди, бёдер…

“Увы, я не могу, моя дорогая”, - раздался ответ. В этот момент Дариэн сильнее прижал ее к решетке, заставляя схватиться за прутья. Эленика задрожала.

Как ей хотелось, чтобы он был груб! Чтобы он сделал ей больно, ударил, заставил силой заняться с ним любовью! Но все было гораздо хуже. Он был опьяняюще нежен. Его руки умело скользили по телу, против воли вызывая мгновенный отклик. Его губы касались самых чувствительных мест, утяжеляя дыхание, заставляя ноги подгибаться от преступного желания.

“Пожалуйста…” — взмолилась она, кусая губы, в очередной раз бестолково дернувшись. Звякнула решетка от удара металла о золотой браслет княгини.

— Илона, это ты? — спросил Рамон, напряженно вслушиваясь. — Кто здесь, отвечайте немедленно! Я слышу женское дыхание!

Да, у маркиза Айвери, как и у большинства детей Порядка, был уникальный слух. Дар Прародительницы.

От страха быть узнанной Эленика задержала воздух в груди. В этот момент рука князя вдруг подняла вверх полы ее пышной юбки и скользнула по бедру.

“Дышите, княгиня”, - проговорил мысленно правитель, дразня языком маленькое женское ушко. Она чувствовала его тяжелое горячее дыхание, с замиранием сердца ощущая, как мужская ладонь исследует кружева ее чулков. Слегка оттягивает резинку, проникая пальцами к чувствительной от давления коже, медленно приближается к внутренней стороне бедра.

И она судорожно вздохнула, едва сдерживая всхлип возбуждения. Его руки обжигали не хуже пламени. И как бы Эленике ни хотелось не чувствовать ничего, тело наоборот поддавалось на ласки, словно кошачье, прогибающееся под рукой хозяина.

“Тебе нравится, — раздался в голове мурлыкающий голос, полный голода, страсти, искушения, — признайся самой себе… Потому что я знаю это и так…”

В этот момент она вдруг почувствовала твёрдую плоть, упирающуюся в её кружевные трусики, и прикусила губу, мгновенно испытав прилив жара.

“Вы бредите. Вы — насильник и тиран”.

Раздался тихий, едва различимый смех. Не в голове девушки, а прямо здесь, за ее спиной. Эленика ощутила приступ паники. Рамон мог узнать его!

— Кто позволяет себе смеяться здесь? — тут же выкрикнул маркиз, дернувшись в кандалах.

“Простите, я не удержался”, - пришел ментальный ответ, полный тихой иронии.

И через мгновение Дариэн опустил руку на ее трусики, несколько раз скользнув через ткань по самому чувствительному холмику.

Эленика вскрикнула сквозь стиснутые зубы, ненавидя себя за то, что не может сдержаться. Это удовольствие было такое новое, такое яркое, что она не могла контролировать себя. Никто и никогда не ласкал ее, не целовал, не дарил удовольствие. Тем более таким острым, как лезвие, способом.

Она лишь молила Светлую богиню, чтобы та не позволила Рамону узнать её.

— Шутка затянулась, господа… и дамы, — процедил маркиз. — Клянусь, я узнаю, кто вы и тогда…

Вздох облегчения. Звук расстегиваемой пряжки ремня, шелест сползающих трусиков о распаленную кожу, горячая плоть, прижимающаяся аккурат к ложбинке между бёдер.

Страх и страсть ударили в голову, выбивая почву из под ног.

“Прекратите…” — сбивчиво передала мысль она. Думать становилось слишком сложно. А для телепатии нужна концентрация.