Мой Король...

Добравшись до ванной, Каро взглянул на себя в зеркало и сразу понял, что поход к Орифу отменяется — тут даже Андрюхины таблетки не помогут! Мужчина, смотревший на него из зеркала, был похож сразу и на «трамвайщика» и на Ваську одновременно: распухшее отёкшее лицо, «китайский» взгляд и потрёпанная измятая одежда… В таком виде не то что в гостях — даже на улице появляться не стоит!

Он как мог привёл себя в порядок, выпил горсть таблеток и крепко задумался. Лике было плохо. Ему — тоже. (Ну, не мог он спокойно наблюдать, как она плачет!) И утешить её сейчас тоже не мог…

Из комнаты для гостей доносился богатырский храп Макса. Тот тоже сильно перебрал со спиртным, так что можно было не сомневаться, что его теперь даже пушкой не разбудишь — так и будет храпеть, пока не отоспится. Вот незадача — даже посоветоваться не с кем!

Впрочем, как раз-таки «советчики» ему сейчас были не нужны. (И лишние свидетели — тоже!) Быстро пройдя в кабинет, Каро достал чистый лист бумаги и написал на нём несколько слов. Прихватив на кухне шоколадный батончик, он завернул его в послание и вышел на балкон.

Закрыв лицо ладонями, Лика отчаянно плакала, когда что-то больно ударило её по руке. Этот удар ещё больше вывел её из себя, и она зарыдала куда громче прежнего.

— Лик… это тебе… — растерянно сказала Улька, поднимая с земли увесистый свёрток.

— Чего там ещё?! — раздражённо всхлипнула Лика, принимая из рук Ульки белый импровизированный «конверт» с надписью «Лике».

Она сразу узнала эту надпись. Быстро развернув бумагу, Лика взглянула на письмо и сильно побледнела. «Не плачь — он не стоит твоих слёз!» — было написано внутри, а ниже стояла подпись: Ангел-Хранитель…

Эта записка мгновенно расставила всё на свои места. Так вот кто стоял за Васькиными недомолвками и стал причиной разрыва их отношений! Вот кто активно вмешивался в её жизнь, самовластно решая, кто достоин её любви — а кто нет…

Вскочив на ноги, Лика резко обернулась по сторонам, пытаясь понять, откуда прилетело это письмо.

— ТЫ!!! — задрав голову к небу закричала она на весь двор, задыхаясь от ярости. — Не смей вмешиваться в мою жизнь! Слышишь? НЕ СМЕЙ!!! Я тебя ненавижу!!! Ты мне всю жизнь испортил!!! — вновь разрыдалась она.

Швырнув в сторону горячо любимый шоколад, она закрыла лицо руками и быстро забежала в подъезд — лишь бы подальше от вездесущего взгляда ненавистного «поклонника».

Каро, молча наблюдавший за всем с балкона, просто оцепенел, увидев к каким последствиям привела его «гениальная» идея. Он вовсе не ожидал такой бурной реакции Лики, и с горечью подумал, что похмелье — не лучший советчик в любовных делах.

«Не обижай её никогда…» — вспомнил он вдруг слова Барона, сказанные напоследок. — «Даже словом не обижай — она уже НЕ ПРОСТИТ…» В его взгляде было столько горечи и боли, что Каро внезапно понял: парень по собственному опыту знал, о чём говорит.

У Каро появилось нехорошее предчувствие, предупреждающее о том, что впереди нелёгкий период, когда придётся «платить по счетам»…

Она никогда не была актрисой. Лика просто не умела притворяться, открыто выражая всё, что она чувствует — или же напрочь замыкалась в себе, переставая замечать окружающий мир. После разрыва с Васькой, она быстро уволилась с теплиц и проводила всё время дома…

Присев на пустые перевёрнутые ящики, мужики молча курили, греясь в лучах утреннего солнца.

— Так тихо… — задумчиво заметил Сергей. — Как на кладбище…

Мужики тяжко вздохнули, соглашаясь с его словами. С тех пор, как Лика уволилась, на теплицах поселилась непривычная тишина. Оставшиеся работать девчонки тоже могли посмеяться и повеселиться, но это был уже не тот смех, что словно колокольчик звенел в воздухе, заставляя мужчин улыбаться. Им не хватало лукавого взгляда Лики и её дерзких насмешек, не хватало её эмоциональности и порывистости — они очень скучали по тому «хаосу», что она вносила в их тихую размеренную жизнь…

— Улетела наша Птица-счастье… — снова вздохнул Серёга.

— Я говорил, что так будет… — грустно улыбнулся Яша, задумчиво глядя куда-то вдаль перед собой. — С Жар-птицей всегда так: улетит в другие края — а на душе шрам от ожога оставит… И тоску зелёную…

— Ты уже встречал таких? — с любопытством посмотрели на него мужики.

— Встречал… — кивнул Яша. — До сих пор помню, как обожгла…

Спустя несколько дней, мужчины не сговариваясь написали заявления об увольнении или переводе на другое место работы — они так и не смогли привыкнуть к висящей в воздухе тишине, от которой мурашки по коже бежали. (Вокруг стояло такое безмолвие, будто все умерли).