Мои красные туфли

– Мужчины, – сквозь слезы пробормотала Карли. – Всему виной ваша натура. Что же, будем надеяться, что она и поможет выйти из этой ситуации.

Глава 13

– Я принесу твои заметки, – предложила Карли, как только они вошли в кухню. Она едва держалась на ногах от усталости, а переживания горькой складкой залегли в уголках губ.

– Обед? – Эван показал на стоящий на столе судок.

– Да, – подтвердила Карли, копаясь в дорожной сумке. – Когда возвращалась домой, купила кое-что в мексиканском магазинчике. Если хочешь, он твой.

Эван уже открыл контейнер и выкладывал содержимое в тарелку. Потом взял две вилки и еще одну тарелку.

– Думаю, что тебе тоже стоит немного поесть.

Карли молча покачала головой и опустилась на соседний стул. Положила бумаги на стол.

– Совсем не хочется.

– Надо. Вечер выдался нелегким. – Он разделил лепешку буррито пополам и половину положил на другую тарелку. В буфете нашел бутылку острого соуса и щедро сдобрил свою порцию. Карли заметила, что и Эван, и Деке предпочитали огненную еду, а потому постоянно использовали всяческие острые приправы. Эван поднял было соус и над тарелкой Карли, но девушка лишь покачала головой, и он поставил бутылку на стол.

Карли не хотелось есть, но возражать и спорить тоже не хотелось. Неожиданно она вспомнила, что они не ругались целый вечер. Рекорд. Перемирие казалось приятным, и возобновлять войну не было никакого смысла. Вот такой добрый, спокойный и мягкий Эван нравился ей больше, чем она готова была признаться самой себе. Возможно, его мама была права…

Карли успела положить в рот всего несколько кусочков, а Эван уже опустошил тарелку. Она молча подвинула ему свою, и он, полив буррито соусом, моментально очистил и ее.

– Почему бы тебе не заняться собой? – предложил Эван, вставая. – А я наведу здесь порядок.

Карли задумалась. Душ – это, конечно, здорово, но не хотелось так резко обрывать вечер. В компании легче было переносить разлуку с котом.

Эван начал убирать со стола.

– Приготовлю кофе.

Появилась надежда, что, когда она выйдет из душа, он все еще будет здесь.

– Зерна в морозилке. Если можно, покрепче.

Через некоторое время из спальни появилась свежевымытая, причесанная и умащенная Карли. Одета она была в красные шорты, красный топик и неизменный белый махровый халат. Ноги уютно отдыхали в мягких леопардовых шлепанцах.

Эван явно чувствовал себя как дома. Он удобно расположился на диване, погрузившись в журнал «Нзшнл джиографик» с акулой на обложке, а перед ним на столике стояли две солидные кружки с кофе.

– Не стоит из-за меня надевать халат, – произнес он, откладывая журнал в сторону.

– Мне холодно, – соврала Карли. Села на диван и потянулась за кружкой.

– Это твоя семья? – Эван показал на стоящие на камине фотографии. Средняя изображала всю компанию на выпускном вечере Джулиана.

– Да, семейство Энгстром. Вот этот молодой человек в помятой шапочке и мантии – мой умный братик Джулиан. Осенью он собирается в Калифорнийский технологический институт, дабы объединиться с себе подобными. Рядом наша мама, Джудит, а справа младшая сестренка – Стейси. Она сверхталантливая художница. Вон там, над камином, ее произведение.

Большой, заключенный в рамку рисунок представлял собой серию этюдов, изображающих обнаженную женщину в различных позах – стоя, сидя, в наклоне. Сильные, уверенные линии точно передавали и эмоциональный, и физический образ модели. Лицо детально прорисовано не было, а часто натурщица и вообще отворачивалась.

– Это ты, – ни капли не сомневаясь, заявил Эван.

– Нет, – быстро возразила Карли, однако малиновый румянец на щеках выдал ее с головой.

– Конечно, ты. – Нет!

– Карли, – уверенно произнес Эван, – мне вовсе незачем видеть твое лицо, чтобы узнать всю тебя. Я же сказал, что ради меня незачем надевать халат.

– Хорошо, – растерянно сдалась девушка. – До этого вечера никто и никогда не замечал сходства.

– Не волнуйся, – успокоил Эван, большим пальцем разглаживая недовольную морщинку на ее лбу, – никто, кроме меня, не узнает.

– Но ты же узнал.

– У меня очень хорошая память. Как ты думаешь, у сестры нет этюдов, которые она хотела бы продать? – Он помолчал, позволяя мысли наполнить атмосферу, а потом сменил тему, словно отпуская Карли на свободу: – Трудно назвать твоих брата и сестру маленькими.

И действительно, на фотографии оба они были на целую голову выше Карли.

– Да, ты прав, – согласилась она, с радостью уводя разговор в сторону, – но для меня они навсегда останутся маленькими.

– А еще бросается в глаза, что ты на них совсем не похожа.

– Они похожи на моего отчима, а я – на отца. – Она показала фотографию красивого седого мужчины. Он стоял на железнодорожном вокзале где-то в Японии и, улыбаясь, держал в руках лист бумаги, на котором толстым черным маркером было написано: «С днем рождения, Карли! Люблю тебя! Папа». – Вот, это и есть Бек.

– Ты зовешь его по фамилии?

– Нет, это его имя. – Карли поставила на стол недопитый кофе и поджала ноги. – Когда я стала актрисой, то заменила фамилию Рудольф на Бек. Сценический псевдоним.

– Что, Рудольф слишком длинно и скучно?