Мой личный ангел

— Понятно. Что было после выпускного? Куда вы пошли?

— Тогда мы почти всем классом отправились по городу гулять. А Игнат с Любой по-тихому сбежали. Мы не сразу заметили. Потом Милка как раз обратила внимание. Но гуляли мы не долго. Парни совсем уж пьяные были, бузить начали, к прохожим приставать. Тогда мы с девчонками по домам пошли.

— А вы не помните, кто из одноклассников раньше всех ушел? Ну, кроме Любы с Игнатом?

— Сложно, конечно, через столько лет вспоминать, — пожаловалась собеседница, морща лоб. — Из девчонок та же Милка ушла первой, потом мы с Настей. А из ребят — не помню.

— Настя — вторая подруга Любы?

— Ну да. Это была наша троица: я, Настя и Люба.

— Татьяна, скажите, а вы верите, что Игнат Любу убил?

Собеседница нахмурилась и тяжело вздохнула.

— Не знаю… Мне кажется, он на такое не способен. Хотя мой муж считает иначе. Игнат вообще на девчонок руку никогда не поднимал.

— А были такие, что поднимали? — сразу же уточнила я.

— Олег, например. Если разозлится, мог толкнуть. Или портфелем по голове стукнуть. Не раз такое бывало.

— Этот Олег оставался с ребятами, когда вы уходили домой?

— Кажется, да. Но я не уверена.

— Тогда такой вопрос: у вашей подруги были какие-нибудь секреты, тайны? Может, она делала намеки или вела себя необычно?

— Какие уж тайны, если я даже о побеге не догадывалась! — обиженно воскликнула Татьяна. — Но вот про "вела себя необычно", это да. Обычно Люба была спокойная, уравновешенная. А потом изменилась, стала дерганная, угрюмая, раздраженная. А причины я не видела. Расспрашивала ее, а она молчала.

— Когда это началось?

— Незадолго до выпускного, — ответила женщина. В это время ребенок в коляске заворочался и захныкал. Моя собеседница сразу же наклонилась к нему. А я поняла, что пора закругляться.

— Большое спасибо за помощь! Не буду вас больше отвлекать, — встала с лавочки и направилась к выходу из двора.

* * *

Я не прошла и сотни метров, как меня догнал участковый. Похоже, Павел Васильевич где-то недалеко ожидал конца нашей с Татьяной беседы. Мешать нам не стал, но любопытство его явно одолевало. Он даже не пытался это скрыть. Впрочем, я тоже не собиралась отмалчиваться. Во-первых, потому что рассчитывала на его помощь и в дальнейшем. Во-вторых, после разговора мне требовалось кое-что уточнить.

— Ну как, узнали что-нибудь интересное? — сразу же задал он вопрос, шагая рядом со мной в сторону дома.

— Насчет интересного пока не уверена. Но кое-что стоит проверить. Меня интересуют ваши одноклассники Мила и Олег.

— А что конкретно интересует, позвольте узнать?

— Сохранились ли материалы их допросов? Как-нибудь можно на них взглянуть? — попытала я удачу, особо на это не рассчитывая.

— Дело сейчас в архиве, и у меня нет к нему доступа, — предсказуемо ответил собеседник. Этого я и ожидала, но попробовать стоило.

— А к записям вашего отца у вас уже есть доступ? Я ведь могу помочь разобраться с бумагами.

— Не буду травмировать вашу психику, заставляя вас рыться в его вещах. Это то еще зрелище. Неподготовленный человек может не выдержать, — усмехнувшись, произнес Павел Васильевич. А я подумала: почему он так не хочет подпускать меня к бумагам отца? Что в них такого опасного?

— Тогда, может, вы сами помните. Мне нужно знать, когда эти люди ушли с прогулки после выпускного? И как провели остаток вечера и ночь? Желательно, в подробностях.

— Почему именно они? Что вам такого рассказала Татьяна? — полюбопытствовал участковый.

— Ничего особенного. Вы наверняка в курсе, что Мила встречалась с Игнатом до Любы и ревновала его. Татьяна сказала, что Мила первой заметила исчезновение парочки в тот вечер и, похоже, сама быстро ушла. Может, она за ними проследила?

— Насколько я помню, ничего подозрительного в ее рассказе не было. Она сообщила, что сразу вернулась домой. Родители это подтвердили.

— Вы до сих пор помните, что Мила говорила на допросе десять лет назад? — удивилась я.

Собеседник скривился и бросил на меня быстрый взгляд

— На самом деле, я тоже вел записи. Чисто для себя. Фиксировал все, что слышал от отца, а так же собственные заметки и мысли. Вот и перечитал их на днях. Догадывался, что вы будете задавать вопросы.

Я одобрительно кивнула, почти не сомневаясь, что он соврал. Но одно хорошо: похоже, у Павла Васильевича все-таки есть доступ или к уголовному делу, или к записям своего отца. Плохо то, что мне он их показывать не собирается, и будет выдавать только то, что сам посчитает нужным. А проверить его слова я не смогу. Значит, доверять этим сведениям придется под большим вопросом.

— А что с Олегом? — продолжила я тему. — Кстати, это он, а не вы, безуспешно пытался пригласить Любу на выпускном. А еще Татьяна сказала, что этот парень распускал руки. И с девушками тоже. Помните такое?

— Да, помню. С Олегом иногда случалось. Но вы же не думаете, что из-за отказа танцевать он ее убил? — усомнился собеседник.

— В пьяном угаре всякое бывает. Даже то, что потом кажется диким. Вы это знаете лучше меня. Так что он на допросе говорил?