Мой личный джинн

По истечении сотни лун волшебники, ослепленные властью, взяли штурмом сотворенное ими поселение, отданное смертным. Под руководством безжалостного Фазира, гордо восседающего на гнедом жеребце, одни жители Мединат Ульбашар были захвачены в плен, превратившись в рабов, других постигла бесславная смерть. Надменный джинн, с ястребиным профилем и колючим взглядом, злорадно хохотал, почесывая курчавую бороду, когда его войско яростно топтало копытами людей, молящих о пощаде. Его сестра, сопровождающая всюду Фазира и прячущая лик под пурпурной чадрой, также заливалась смехом, сродни звону райских колокольчиков, но запомнившимся невольникам раскатом грома.

Любое бесчинство оставляет след в небесных летописях. Каждый совершивший злодеяние заслуживает достойного наказания! Великие Боги недолго будут созерцать непотребные деяния волшебников, раздумывая над карой. Отбирать дары не свойственно небесным существам, но они всегда найдут способ проучить возгордившийся и неблагодарный народ. Джинны были лишены деторождения.

Проклятье коснулось всех: и женщин, и мужчин. Те, кто был на сносях, производили на свет мертвых детей. А те, что не познали радость материнства и отцовства, навсегда остались бесплодными.

Великие творцы, ощущая боль возлюбленных детей своих, сжалились, оставив спесивому народу тайную лазейку, позволяющую избежать наказания. Джиннам был дарован шанс зачать ребенка от смертного при одном условии: дитя – плод истинной любви. Но, несмотря на выбор, волшебники предпочли не оставлять потомства, нежели смешивать магическую кровь с людской расой.

И лишь Омид, один из джиннов, в ком осталась человечность, воспылал страстью к земной женщине с лазурными, как небеса глазами. Он отдал ей свое сердце, а взамен она одарила его наследником. Единственное дитя-полукровка появилось на свет под покровом тайны. И присоединилось к своему могущественному племени лишь спустя тридцать зим.

Луна тысячу раз сменила свой лик на небосводе, то мерцая серебряной монетой, то отбрасывая блики полумесяцем, но джинны не осознавали своих грехов, продолжая отбирать у смертных дары взамен пустяковым желаниям. С каждым днем они становились все более жестокими, жадными и озлобленными.

Самирам, сестра Фазира, безжалостная, амбициозная и коварная дева с глазами песчаной гадюки, с душой, подобной гиблым зыбучим пескам, подстрекала волшебников выступить против людей и богов, обещая абсолютную власть над миром.

– Жители Амала! Взгляните на себя! Вы ропщете подобно ничтожным червям, прогрызающим окаменелую землю в поисках воды! Очнитесь! Вспомните, кто вы! Джинны – могущественный народ, когда-либо существовавший на этой земле! Вы те, кому суждено вкушать плоды дивных садов! Вы – властелины мира! – скандировала она на Дворцовой площади во время праздников.– Внемлите, о великие джинны! Мы рождены наслаждаться дарами Мирозданья, а не прислуживать смертным! Я в силах противостоять несправедливости, обрушенной на нас божествами, и презрению, которое к нам испытывают смертные! Идите за мной! И все реки, моря, горы, пустыни, леса, холмы будут принадлежать нам! Более никогда джинны не станут слугами людей! Мы избранные! Нам обязаны поклоняться и возносить молитвы. Мы достойны божественного титула, ибо мы совершенны!

Пламенные речи Самирам возымели успех. Волшебники начали готовиться к масштабной войне с родом человеческим. В раскаленных от жара кузнях ковали магическое оружие, в подземельях святилищ создавались чародейские снадобья и регенерирующие эликсиры. Джинны намеревались расширить свои владения, оккупировав все людские государства и необитаемые территории.

Рабов переселили из Амала в разрушенный Мединат Ульбашар. Одержимые подготовкой к войне чародеи не желали, чтобы смертные проведали их секреты и попытались противостоять им. Джинны планировали завоевать человечество неожиданно и стремительно.

Тяжелой поступью ночь явилась на просторы пустыни, скрывая под пепельным конасом надежду мира и злые помыслы. Но мрак не смог затмить огни Амала, трепещущего в ожидании завтрашнего дня, обещающего стать началом новой эпохи. Эпохи правления джиннов.

Облаченная в бирюзовые наряды Самирам в сопровождении брата грациозно выплыла на террасу Обсидианового дворца, у подножья которого простиралась широкая площадь, от края до края заполненная людьми.

– Мой возлюбленный народ, – голос женщины звонко журчал горным ключом, – я горжусь, что прихожусь вам сестрой! – Толпа заликовала. – Завтра наступит великий день, вписанный в манускрипты, как Торжество Пламени и Силы! Падут стены городов! Склонятся головы ничтожных народов, молящих о милости! Насытится земля кровавыми ливнями, и взойдут ростки победы там, где джинны оставят свой след!